В качестве первого ключа в газете напечатали какую-то китайскую головоломку. Вот как звучал её текст:
Чтоб знать, где поиск свой начать,
Холм Цезаря найди сперва.
Студёною порою там
Цветут Луары берега.
– Ну и что это за бред? – спросила я.
Пэ-Пэ задумчиво покачал головой.
– Понятия не имею. Задачка почти такая же непробиваемая, как мои герметичные водонепроницаемые суперчасы.
– Да ты поэт, Пэ-Пэ, – усмехнулся Реми.
Несколько секунд мы сидели молча, снова и снова перечитывая текст загадки.
– Прошу меня простить, – пробормотал наконец Пэ-Пэ. – Я ни слова не понимаю.
– Кажется, я знаю, – медленно произнесла я.
Пэ-Пэ недоверчиво на меня покосился.
– Да, – повторила я. – Мне всё ясно. Нужно бежать к месье Корусанту. Без него нам не обойтись.
5. Месье Корусант раскидывает мозгами
Месье Корусант всегда был моим любимым учителем. Это очень добрый и справедливый человек, большой оригинал, всегда невероятно стильно одетый, и к тому же страстный любитель книг и котов. Благодаря ему история и география – наши самые любимые предметы: он знает столько всего, что можно подумать, ему доводилось играть в шахматы с самим императором Наполеоном, а вождя Верцингеторига[6] он и вовсе знал с младенчества.
В этом году нам особенно повезло: месье Корусант был нашим классным руководителем. Это с ним мы ездили в Венецию, и это он позволил нам разгадать тайну крипты[7]. Мы многим ему обязаны, и на этот раз я тоже была уверена, что он не откажется нам помочь.
Месье Корусант живёт в маленьком нескладном домике, спрятанном в зарослях кустовых роз и дикого винограда. Мы нашли его в саду, с пробковым шлемом на голове и в таких широких шортах, что худые ноги выглядывали из-под них, точно палочки.
– Мадемуазель Блондан! Де Жанвье! Фарамон! – воскликнул учитель, увидев нас. – Стойте, не двигайтесь!
Мы застыли на месте, растерянно переглядываясь. Какой странный приём… Затаившись в типичной позе охотника на диких кошек, месье Корусант взмахнул над головой чем-то вроде сачка с длинной ручкой. Он резко разрубил этой штукой воздух и, издав коротенькое «оп!», мягко опустил сачок на старый гипсовый бюст, установленный на колонну посреди лужайки.
– Входите, входите, – сказал он наконец, утирая пот со лба. – Поймал: редчайший вид бабочки, живущей на розовых кустах, я три дня её караулил!
Подхватив добычу за крылышки, он бросил её в сумку, висящую на плече.
– Настоящее украшение моей коллекции. Ну садитесь же. Каким добрым ветром вас сюда принесло?
Мы уселись в тени вишни и получили по стакану свежего лимонада. Я вкратце изложила причину нашего визита.
– Охота за сокровищами? Какая захватывающая вещь! И какая жалость, что я уже не так молод. Я бы с радостью составил вам компанию. «Золотая саламандра», говорите?
– Да, – ответил Пэ-Пэ. – Работа мастера Роберто Болоньезе, великого скульптора. Только я боюсь, что затея почти безнадёжная. Мы не знаем даже, с чего начать.
– Мой юный друг, вам следует уяснить себе, что именно трудности делают наше существование увлекательным. Ведь даже Рим был построен не за один день, правда?
– Кстати о Риме, месье Корусант, – вмешался Реми. – Не могли бы вы помочь нам расшифровать этот бред?
Месье Корусант с любопытством поправил на носу очки и зычным голосом прочёл напечатанные в газете строки:
– У-хум, ну-ка посмотрим… Бред, говорите? «Чтоб знать, где поиск свой начать, / Холм Цезаря найди сперва, / Студёною порою там / Цветут Луары берега…» В самом деле, несколько запутанно. Первое, что бросается в глаза, – это то, что мы имеем дело с четверостишием, написанным четырёхстопным ямбом весьма низкого качества.
