– И нет тебе в этом прощения, – продолжал он, – предлагаю из комсомола Попову Нину исключить, с формулировкой: за связь с врагом народа.
– Принимается, кто «за» прошу голосовать, – Еремеев окинул взглядом зал.
– Кто «против»? Воздержался? Что ж принято единогласно.
– Так же, считаю необходимым поставить вопрос перед товарищем Горелицем о пребывании Поповой на военном заводе. Кто «за». Принято единогласно. На этом считаю собрание закрытым.
***
Туман скрыл от меня это жестокое судилище, а когда развеялся, то я с Василием Одинцовым пребывал в кабинете первого секретаря райкома комсомола.
***
Первый секретарь райкома комсомола Видякин Егор пригласил войти пришедшего на приём Одинцова Василия, молодого рабочего, общественника, комсомольца, члена комитета комсомола авиационного завода.
– Здравствуй, Василий, как дела на заводе? Как комсомольская жизнь? Кипит, бурлит?
– Здравствуй, товарищ Егор, всё путём! Работаем ударно, по-комсомольски, стыдиться за нас уж точно не придётся! Боремся с казёнщиной, с бюрократией и прочими пережитками!
– Ну, уж, на военном заводе и бюрократия? Как такое может быть?
– А как же, директор у нас краснознамённый, боевой, настоящий коммунист, а вот инженера подкачали. Всё по бумажке, никакой инициативы, рубят все наши начинания на корню. Мы уж этот вопрос, где только не поднимали, а всё одно толку нет.
– Инженеры, говоришь, создают помехи производству? Не дают нормально работать? Интересно, а кто конкретно, фамилии есть?
– Так, а что фамилии, любого бери, всё одно бюрократы. Ни стахановского почина, ни настоящего соцсоревнования, всё как-то однообразно, что ли, без комсомольского прорыва.
– Ты вот, что, свои соображения по инженерам на бумаге изложи, чтобы с фактами, фамилиями, а я со своей стороны обещаю разобраться, а если потребуется, и органы подключу. Договорились?
– Договорились, товарищ Егор, сделаю.
– Ну, ладно, теперь к делу, я ведь тебя вызвал-то зачем. Есть к тебе комсомольское поручение, задание можно сказать.
– Любое задание райкома готов выполнить, товарищ Егор.
– Так уж и любое? Ну ладно, томить не буду, сразу говорю, задание архиважное. Хотим мы тебя Василий в органы рекомендовать, да не куда-нибудь, а в УГРО, на борьбу, так сказать, с преступным элементом. Как ты на это смотришь?
– Да, я прямо и не знаю, что сказать, – растерялся Василий, хотя сердце его забилось часто-часто – детская, почти забытая мечта, начала сбываться.
– Ну, что ты, заладил «не знаю, что сказать». А вот, как про тебя говорят – чистый следователь, на персональных разборах, лучше тебя никто виновных не опрашивает, в корень, говорят, зришь, или врут?
– Наверное, им видней, я просто до истины хочу всегда докопаться, выяснить, как мог наш советский гражданин встать на скользкую дорожку. Тут, да, спорить не буду, есть у меня такая черта.
– Вот, видишь, значит и вправду нужно тебе профессию менять. Значит решено. Идешь работать в УГРО по комсомольской путёвке.
– Так точно, товарищ Егор, иду!
– Ну, вот и отлично, давай, решай все дела, закругляйся, недели тебе хватит? Нет, ладно, две недели тебе сроку и пятого апреля, в понедельник выходи на стажировку в УГРО.
***
Жёлто-зелёная субстанция поглотила кабинет первого секретаря, а когда рассеялась, картинка была уже другой.
***
5 апреля 1937 года стало незабываемым и поистине важнейшим днём. Василий Одинцов находился в кабинете начальника РО НКВД старшего майора милиции Сергеева. Ефим Степанович только, что поздравил Василия с началом работы в уголовном розыске, пожал руку и произнёс напутственную речь.
