Читать онлайн Дмитрий Миненков - Новый день

В самом начале времён наш мир представлял собой не более чем огромный сгусток зыбкой Тьмы, окружённый льющимся отовсюду извечным сиянием Первородного Света. Тьма была нестабильна. Постоянное давление Света с трудом сдерживало Её, придавая форму гигантского эластичного шара. Однако в любой момент Она могла вырваться из-под контроля и заполнить собой всё пространство.

Свет нуждался в помощи, чтобы раз и навсегда обуздать Тьму, и потому решил воплотить частицу Себя в сыновьях. Так на липкую и холодную поверхность чёрного шара впервые ступили трое братьев: Тори, Ишу и Ру.

Едва братья успели сделать несколько шагов по беспокойной глади Тьмы, как Она стала липнуть к их ногам, не давая двигаться дальше. Но оставаться на месте было нельзя: Тьма начинала набегать на стопы и принималась медленно утягивать сыновей Света в свои недра. Сколько ни старались братья, с каждым шагом они всё глубже увязали в непроходимой черной субстанции.

Тогда старший брат Тори склонился над непроницаемой поверхностью Тьмы и, с тревогой вглядываясь в неё, произнёс:

– Мы должны усмирить Тьму, иначе рано или поздно Свет уступит в борьбе и Она заполнит собой абсолютно всё.

Тори медленно погрузил левую кисть в вязкую чёрную зыбь и добавил:

– Понадобится крепкая оболочка, чтобы сдержать Её.

Он несколько раз то медленно, то рывком попытался освободить свою кисть из цепких холодных объятий. Но Тьма упорствовала и не желала выпускать попавшую к ней в лапы частицу воплощенного Света. С каждым движением Тори Она всё туже стягивала запястье, пытаясь еще сильнее утянуть его руку и поглотить как можно больше ненавистного Света.

– Но из чего мы сотворим эту оболочку? – поразмыслив, спросил младший брат Ру. – Ведь здесь нет ничего, кроме неосязаемого Света вокруг и сгустившейся Тьмы под нами.

– Наша плоть должна сгодиться, – Тори глубоко вдохнул и изо всех сил дернул руку из плотно сжимавшей её жадной черноты.

Его кисть осталась в цепких лапах Тьмы, став первой жертвой Нового мира. Тори прижал изувеченную руку к груди, и золотисто-огненная кровь, мешаясь с прозрачной влагой нечаянных слёз, стекала на вскипавшую под его ногами Тьму. Воплощённый Свет оказался Ей неподвластен и, не в силах его поглотить, Она теперь пыталась исторгнуть его из своих недр, но тем самым лишь больше смешивалась с ним, порождая вначале тугую и упругую – подобно Ей самой – глину, а затем мягкую и рассыпчатую землю.

Кровь Тори, прожигая глину, закалила её нижние слои, обратив их в твёрдый камень, а слёзы его растеклись повсюду ручьями и подземными водами.

Так родилась эта земля, заточившая в себе Тьму. Однако Она не собиралась сдаваться так просто.

– Выходит, мы обуздали Тьму и Первородному Свету больше ничего не угрожает? – наивно спросил у братьев Ру. – Мы выполнили своё предназначение?

Внезапно раздался оглушительный грохот, и земля затряслась, уходя из-под ног. Повсюду стали появляться глубокие разломы, где-то громадные куски треснувшей каменной оболочки, набегая друг на друга, вздымались на горизонте хребтами скалистых гор. Одна из вершин разверзлась потоками раскалённой магмы – смесью Тьмы, огненной крови Тори и расплавленных горных пород.

– Вот и ответ на твой вопрос, – прикрыв глаза, произнёс Тори. – Если так будет продолжаться и дальше, земля не выдержит, и разъярённая Тьма вырвется наружу. Тогда уже ничто не сможет Её удержать.

Нам нужно скорее что-то придумать.

– Можно попробовать это, – Ишу протянул братьям ветвистую конструкцию, сделанную из глины. – Я назвал это корень. Если с помощью Первородного Света вдохнуть в него жизнь и поместить в землю, он должен прорасти и стянуть трещины сетью крепких и гибких отростков.

Братья разделили между собой мягкотелый коричневатый корень и, подняв его части навстречу солнечным лучам, обратились к Отцу своему, чтобы Тот помог им и напитал творение Ишу своей неиссякаемой жизненной силой.

Солнце – неусыпное око Первородного Света, пристально наблюдавшее за успехами и неудачами братьев в борьбе с коварной Тьмой, вспыхнуло ослепительно-ярким сиянием, и податливые глиняные изделия окрепли и устремили сплетения своих гибких отростков прямо в землю.

Возблагодарив Отца, братья аккуратно посадили ожившие корни у широкого ручья и стали ждать, пока они оплетут собой всю землю.

Но скрытые в толще каменистого грунта от лучей Первородного Света корни слабели и переставали расти. Все вложенные в них жизненные силы вытягивала ненасытная Тьма, продолжавшая медленно просачиваться свозь непрочный покров земли.

Тогда Ишу придумал новую хитрость. Он собрал ещё больше глины и слепил из неё конструкцию, подобную корню, только на этот раз часть оживших сплетений тянулась не вниз – к земле, а, напротив, вверх – навстречу солнечному свету, в лучах которого они обретали приятный зеленоватый оттенок и могли постоянно питать разраставшиеся под землёй корни.

Воодушевленный успехом Ишу создал множество вариаций своих творений, которые прозвал растениями, и вскоре их великое многообразие распространилось по всей земле, навсегда преобразив серые ландшафты каменистых пустошей.

Но Тьма не унималась и по-прежнему рвалась наружу. Растения не могли удержать натиск новой волны чудовищных землетрясений, и громадные трещины продолжали раскалывать хрупкую поверхность земли.

Братьям было нечего противопоставить свирепствующим вокруг катаклизмам, и, осознав своё бессилие, они решили разойтись по земному шару в поисках того, что могло бы помочь им в этой неравной борьбе.

Ру отправился к далёким горным вершинам. Он шел навстречу лучам Первородного Света в надежде, что сможет в своем смиренном путешествии испросить мудрости у Отца.

Ишу остался в уцелевших после землетрясений речных долинах. Он искал ответы в работе над всё более и более искусными творениями. Практически неподвижные растения теперь мало интересовали Ишу, и, хотя он достиг высокого мастерства в их создании, всё чаще его увлекали творения пусть пока и менее совершенные, но, на его взгляд, лучше воплощавшие жизнь, которой так противилась и, возможно, отчасти боялась Тьма.

Он населял дельты рек несчётными видами рыб и другими водными тварями, наблюдая за их грациозными движениями в прозрачных быстрых водах. Освоение суши давалась ему не так просто, но именно заселяя её, Ишу создал наиболее многообразных среди своих творений насекомых и хотя далеко не столь многочисленных, но на тот момент самых сложноустроенных зверей.

Он неустанно работал: ваял, вдыхал жизненные силы Первородного Света в свои творения, наблюдал за ними, а затем снова и снова изменял и совершенствовал созданные им формы жизни. Но, беспрерывно трудясь в своей мастерской, Ишу не забывал и о подвижничестве братьев. Чтобы узнать, как идут их поиски, и поделиться своими успехами, он отправил по воздуху в след младшему брату несколько быстрокрылых птиц, а разыскать старшего брата доверил прытким и чутким ящерицам.

Тори в то время скитался по границам огромных разломов, оставленных Тьмой, и вглядывался в пустоту их скалистых обрывов. Часто он бросал вниз мелкие камушки, подолгу прислушиваясь, как те глухим ударом приземляются на каменистое дно или коротким всплеском ударяются о воду. Тори не знал, как он сможет найти подсказку среди этих далёких звуков, но верил, что именно в бездонных глубинах таится единственно верное решение.

Утомлённый бесплодными поисками, Тори присел на краю очередной пропасти, разделившей рваной раной каменистое горное плато, и машинально кинул вниз небольшой подвернувшийся под руку камень.

Тишина. Ни малейшего отзвука не доносилось из глубин этой бездны.

Такое необычное явление взволновало Тори, и он поспешил бросить камень побольше, чтобы развеять наводнившие его сомнения. Изо всех сил он прислушивался, склонившись на колени перед пропастью, но и на этот раз ответом ему была глухая тишина.

И вдруг Тори почувствовал, как странная прохлада, подымавшаяся из глубин пропасти, обволакивает его лицо и шею. Точно живая, она заползала под тёплую жёлто-оранжевую кожу и, скапливаясь в груди, обдавала холодом горячее сердце. Тёмная бездна манила Тори. Он лег на самый край обрыва и протянул руки навстречу уже не пугающей, а приятной и расслабляющей прохладе, навстречу завораживающей темноте, сгущавшейся в глубине, куда не могли проникнуть лучи Первородного Света.

«Значит, Отец не вездесущ и не всесилен…» – неожиданно для себя подумал Тори. Но эта мысль, которая ужаснула бы его в любой другой момент, сейчас не показалась ему предосудительной, а, наоборот, была чем-то само собой разумеющимся, логическим выводом из той необузданной черноты, что сейчас раскинулась перед ним. Казалось, можно было дотянуться рукой и прикоснуться, почувствовать, а может, даже и заполучить таящуюся в ней великую силу.

Тори склонился ещё ниже. Непроницаемая чернота, покоившаяся прежде на дне пропасти, словно ожила, она то пульсировала в такт дыханию Тори, то наподобие волн с шумом, походившим на ласковый шёпот, набегала на скалистые отвесы обрыва, приглашая Тори окунуться в эти неведомые воды. Шепот, который поначалу показался Тори странным отзвуком плещущихся внизу теней, поднимаясь со дна, становился всё отчётливее и громче, пока не переместился к самому уху увлеченного Тьмой сына Света.

Тори различал в нескончаемом потоке малопонятной и от того ещё больше завораживающей речи обрывки каких-то уговоров, доводов, просьб. Он внимательно вслушивался в них, тщетно пытаясь разобраться в том, что предлагает ему этот неведомый голос: сделку, повиновение, помощь?

Отвлечённый неясными словами, Тори почти не заметил, как, уверенно оттеснив Свет, Тьма со дна бездны успела подобраться совсем близко к пальцам его здоровой руки. Одного движения, небольшого усилия было достаточно, чтобы прикоснуться к Ней, принять Её непостижимое могущество.

Тори на мгновение перевёл взгляд на свою изувеченную руку, ставшую первой жертвой в затеянной не им борьбе. На его глазах из сгустившихся вокруг уродливой культи теней появилась новая, блестящая на солнце кисть. Он с удовольствием сжал в кулак вновь обретённые пальцы, почувствовав небывалую силу и уверенность в правоте своего решения. Любуясь красотой подаренной ему обсидианово-черной плоти, Тори приблизил изящную новую кисть к лицу и, наслаждаясь той самой, презревшей тепло Первородного Света, приятной прохладой, исходившей теперь от неё, захотел прикоснуться к своим налитым огненной кровью щекам, пышущему жаром лбу.

Но едва он поднёс тонкие чёрные пальцы к лицу, с его плеча сбежало маленькое, прыткое, явно несущее на себе отпечаток мастерства и изобретательности Ишу существо. Раньше чем Тори успел коснуться себя, ящерица быстро пробежала по руке и, замерев на миг в чёрной ладони, больно укусила его за палец. Животное тут же иссохло, и его обезображенное тельце соскользнуло в разгневанную, клокочущую Тьму.

Тори с ужасом отстранился от края бездны, наконец осознав, что чуть добровольно не покорился Тьме. Он с грустью посмотрел на свою левую руку, в лучах Первородного Света не скреплённые договором тени развеялись, и Тори снова был калекой, вынужденным продолжать бороться с Тьмой. Но теперь бороться предстояло не только с той Тьмой, которую он сам давным-давно заточил собственной жертвой внутри земли, но и с той, что поднялась из глубин разума и завладела его мыслями, когда он чуть не поддался Её обольщению.