– Слушай, Андрей, не буду тянуть и спрошу прямо, зачем вы здесь?
Несколько секунд Костин помедлил с ответом, а затем произнес:
– Мы из воинской части, которая здесь неподалеку. Выжило нас немного, и мы собираемся уходить. Командование послало нас разведать обстановку и найти выживших, если такие имеются. Так что собирайтесь, уходим. Надо еще как-то микроавтобус открыть, – Костин уже вставал, когда Дмитрий положил ему руку на плечо и легонько усадил обратно.
– Нет, Андрей, до утра мы никуда не поедем, – Костин снова увидел тот самый страх только уже в глазах у Димы. – Ночь – это опасное время. По крайней мере, здесь, в городе.
Все бойцы повернулись и посмотрели на него, увидев непонимание на их лицах, Дмитрий продолжил.
– Знаете, – он обращался ко всем и ни к кому одновременно, – я служил на флоте, потом попал на войну. Я видел смерть, чувствовал ее запах и знаю, что такое страх, но то, что увидел здесь, это ни с чем не сравнится, – в воздухе повисла мрачная тишина. Спустя несколько секунд он продолжил, – когда все началось я был на птицефабрике. Почти все сразу заболели и не вышли на работу. Еще этот чертов дождь не прекращался, – в его глазах, что-то промелькнуло, будто какая-то мысль не давала ему покоя. – Ведь я тогда каждую неделю с семьей в церковь ездил, молился. Но то, что случилось в тот день, заставило меня переосмыслить многое. Когда я приехал на смену, уже все было в крови, повсюду были внутренности, кишки, части тел. Это было… ужасно. И эти звуки я не забуду никогда.
– Это все хорошо, точнее плохо, ну вы поняли, о чем я, – в монолог встрял Пион. – Но почему мы сидим здесь, в квартире, у которой зашторены окна, как будто соблюдая правила светомаскировки в войну? И что вообще происходит в городе?
Костин остановил словесный понос Пиона поднятой рукой.
– Мой боец, конечно, бестактен, но все же, почему вы боитесь выйти ночью на улицу? И судя по поведению ваших людей, они давно не выходили за пределы этого дома. То, что вы увидели было ужасно, но волки обычное дело в наших местах. Так в чем же дело?
В тот момент никто из четверки военных не понял, что речь шла вовсе не о куриных внутренностях. Никто из них не обратил внимания и на ужас в голосе Дмитрия и на те слова, которые он использовал. Ни один из солдат не мог представить себе, что такие вещи могут сотворить с людьми.
Дмитрий заглянул в глаза Костину, но не нашел там понимания.
– Если в двух словах, то город сейчас не самое безопасное место. Особенно ночью. Как я уже и сказал, на той птицефабрике что-то случилось. Я подозреваю, что куры превратились во что-то ужасное. В нечто, – его лицо стало темное как туча. Все кроме Пиона смогли подавить улыбку, но Дмитрий ее не заметил. В этот момент Андрей понял, что Дима искренни верит в то, что говорит и каким-то образом заставил поверить в это всех.
– Мы тут повстречали крайне недружелюбных ребят с гранатометами, – съязвил Пион. – Это кто?
– Что касается людей, – продолжил отвечать Дмитрий, – их выжило достаточно. Я бы сказал несколько сотен, а может даже тысяч. Сейчас в городе орудуют несколько банд, но несомненно, что самые многочисленные и опасные из них это СК и религиозные фанатики. СК это крайне агрессивная, радикальная, проправительственная группа силовиков настроенная искоренить заразу общества, последствия вируса и все, что с ними связано, а также пятую колону, что бы это не значило.
