Новый Франц Фердинанд - страница 5

Я высказалась довольно резко:

– Это я уже поняла. Вы можете отвечать на вопросы конкретно?!

На лице Марии дернулась скула, однако не было похоже, чтобы она разозлилась. Я догадалась, что за информацию придется платить недолгим ожиданием – «телеведущая» занервничала, словно готовилась к эмоциональной речи, и переживала, скорее, не за мою, а за собственную реакцию. Создавалось впечатление, что я для нее – задание, и если она не справится, то получит кнут вместо пряника.

– Ты не ела более суток. Пойдем в столовую, я попрошу подать ужин.

Какая к черту еда? Ужин? Она что, шутит?

– Нет. Сейчас. Отвечай сейчас же, кто ты.

Девушка провела рукой по волосам, посмотрела в пол, а затем произнесла тихим, но четким голосом, будто боялась меня спугнуть.

– Твой муж погиб два дня назад. Он выполнял ответственное задание и умер как герой.

Мы стояли посреди ярко освещенного коридора, в конце которого изредка мелькали люди в халатах врачей. По моим щекам мгновенно хлынули горячие слезы. Я до сих пор не хотела верить в происходящее и старалась смотреть ей в лицо, чтобы уловить какую-то фальшь, распознать вранье, найти брешь в ее голосе.

– Позже тебе подробно расскажут о том, как именно это случилось. Самое главное в том, что он стал первым для нас с начала операции. Он – первая потеря, и при этом он даже не был военным, – она сделала короткую паузу и, наконец, подняла глаза на меня. – Это не было несчастным случаем. Его убили.

Задыхаясь, я упала на колени. Мое лицо исказила уродливая вспышка жалости к Филиппу, бессилия и ненависти. Ярости ко всему живому: ко всем, кто дышал, ел, спал и не ведал о том, что мир потерял его. Я еще не знала, кто был виноват в его смерти, но ненависть уже разлилась внутри меня, словно мазутное пятно на воде, и вызывала физическую боль в легких. Мне хотелось ломать стены, крушить вещи и бить стекло, и, в то же время, мое тело вновь и вновь охватывала апатия. Что-то прижимало голову к земле – упав на пол, я будто надеялась найти в своих руках еще теплое тело и в последний раз дотронуться до его плеча.

Мария опустилась рядом и обняла меня – поначалу неуверенно, а после с силой. Я почувствовала, как ее ногти впились в мою кожу. Это отрезвляло. Боль была неумышленной, она не осознавала, как много сил вкладывает в эти объятия. Показалось, что ей передалась моя скорбь, и теперь она пытается избавиться от нее. Так оно и было.

– Боевики?.. – спросила я шепотом, когда мой рот перестал бесконтрольно дергаться.

Темноволосая девушка не моргала. Ее взгляд был направлен на мое лицо, но смотрела она вглубь себя, как пластиковая кукла.

– Нет. Турецкие дезертиры. Он был уверен, что они его сопровождающие.

Значит, его обманули. Подло, коварно, исподтишка. Он и не догадывался, что его встречают чужие, встречают в последний раз. Почему он ничего не заподозрил? Почему он не почувствовал подвох, он бы их сразу раскусил, ведь он же невероятно наблюдательный! Был… Нет, он наверняка все понял, но было уже поздно. Он оказался в западне, просто не стал бежать. Она сказала «герой»… Я в этом уверена.

– Вам нужна помощь?

Мы все еще сидели на полу этой правительственной больницы, и, конечно же, на нас обратили внимание. Было видно, что седой мужчина в халате куда-то торопится, но пройти мимо женщины в слезах он не мог.

– Нет, все в порядке, мы с Яной Владимировной уже уходим, – сказала «ведущая».