Новый вид. Проводник - страница 4

– Лизавету, как же! – забубнила Петровна, снова направляясь к своим помидорам. – Она все молчком да тычком. Ровно и не видит меня.

На небе марево собиралось в спирали, образовывало радужные завихрения, опускалось все ниже к земле, но этого почему-то никто в деревне не замечал. Не привык здешний народ вверх глядеть.

Сергей на секунду остановился на перекрестке: прямо – домой, направо – к Лене. Из кустов на дорогу вывалились два пьяных мужика. Они нечленораздельно мычали, одежда и морды в грязи и крови. Один из них с трудом поднялся, мотая головой, поднял здоровенную орясину, у второго в руке оказался кусок кирпича.

Сергей подскочил, сделал мгновенную подсечку одному, откинул другого. Бойцы расползлись по дороге, поднялись и, шатаясь, разбрелись в разные стороны.

– А разнять не пробовали? – хмуро спросил Сергей у стоявших неподалеку мужиков. Те отвернулись и побрели прочь, а один из них, невзрачный мужичок в засаленной кепочке, направился к парню, шаркая калошами, надетыми на босу ногу. При каждом шаге он словно приседал, как будто болели колени.

– Лихо ты их! – протянув руку, одобрил он. – Здорово! Это ты там, в десантуре, наловчился?

– В ней родимой. И часто у вас такие бойни?

– Бывает, – дядька сдвинул кепчонку на затылок, – насмотришься еще.

– Что, пьют по-прежнему?

– Да кабы не больше. Чо ж, у людей ни дела, ни денег.

– А вы… – Сергей замялся.

– Да не мучайся, вижу, что не помнишь, – засмеялся мужичок мелким дробным смехом. – Нилыч я, Петр Нилыч Берсенев, ты ко мне еще школьником за блеснами прибегал, неужто совсем забыл? Ну да ладно. Пойдем, провожу.

Они направились к дому Сергея, не заметив полоумную Фаинку, которая наблюдала за всей сценой, сидя на чурбачке у своего дома. Как только мужчины скрылись за деревьями, Фаинка подскочила и понеслась к магазину.

По раннему времени покупательниц было мало. За прилавком продавщица взвешивала пряники одной из них, когда Фаинка вихрем ворвалась в двери.

– Сегодня Федька-рыжий и Димка не поубивали друг дружку! Не пришлось! Я ведь каждое утро гляжу, как они убиваются. А сегодня, ой, бабоньки, сегодня, откуда ни возьмись, Сережка, ну, Полинки-покойницы сынок, как налетел, как раскидал их в разные стороны! И куда они теперь? До завтрешнего утра куда им деваться?

– Тетя Фаина, чего тебе взвесить? Вот, пряники мягкие, как раз для твоих зубов, – перебила ее продавщица.

– Мне фаршу для котов моих, еще куриных голов не осталось ли? Может, печеночка есть?

– Ты себе-то что будешь брать? Котам сейчас соберу пакет.

– А давай мне твоих пряничков. Штуки три.

Полоумная забрала свои покупки и вышла, кивая седой головой и что-то бормоча.

– Совсем Фаинка плохая стала. Мелет невесть что, – посочувствовала продавщица.

– В интернат ее надо, – наставительно произнесла женщина, что стояла у самого прилавка.

– Так жалко же! – отозвалась вторая, складывая в корзинку пакетики с конфетами. – В интернате разве уход? До могилы доведут как раз.

– Вот дождемся, что она всю деревню спалит, – злорадно промолвила первая. – Тогда опомнимся, да поздно будет!

– Фаинка безвредная, болтает только что ни попадя, – примирительно сказала продавщица.

– Ладно, ладно. Поживем-увидим. Не к добру это, – зловеще произнесла деревенская Кассандра и выплыла из магазина.

Нилыч молча шел рядом с Сергеем, искоса на него поглядывая.

Безлюдные улицы наводили тоску.

– Где все? – не выдержал Сергей. – В это время раньше скотину выгоняли, кур-уток кормили, а сейчас… Как вымерли.