Вырвавшись из этих прекрасных объятий, мы вернулись в Америку, поскольку Элиза создала фото- и видеоработы, которые составили визуальный ряд к “Кастор и Пейшенс”, новой опере, созданной Грегори Спирсом на стихи подруги Элизы, поэтессы Трейси К. Смит. Премьера оперы должна была состояться в Цинциннати в четверг 21 июля. Смена местоположения с итальянского замка на Цинциннати казалась немного радикальной, но премьера прошла успешно, и работу Элизы хвалили.
После этого нам оставалось еще двадцать дней нашей прежней жизни. Я начал планировать поездку в Лондон, чтобы повидаться с родными. В четверг 28 июля я внес самые последние, заключительные правки в верстку “Города Победы”, и роман был готов к печати. Во вторник 9 августа мы прочли, что Серена Уильямс планирует уйти из спорта после турнира U. S. Open. Конец эпохи, подумали мы вместе со всеми вокруг. В ту ночь мне приснилось, что на меня нападает гладиатор. В среду 10 августа мы устроили вечером свидание в итальянском ресторане под названием “Аль Коро”.
Мелочи повседневной жизни.
А потом, утром в четверг 11 августа, я в одиночестве улетел из аэропорта Джона Кеннеди в Баффало, откуда красивая женщина по имени Сандра отвезла меня по берегу озера Эри в Чатокуа.
Мы планировали, что Элиза поедет навестить своих родных в Делавэр, а я на неделю отправлюсь в Лондон к своим. Однако Элиза решила остаться в Нью-Йорке и устроить мне сюрприз, когда я вернусь из Чатокуа: мы сможем пробыть вместе ночь перед тем, как разъехаться по семьям. В это же время в Лондоне мои сыновья Зафар и Милан, моя сестра Самин и мои племянницы Майя и Мишка были воодушевлены моим скорым приездом, а Зафар рассказывал своей еще даже не двухлетней дочери Роуз, что скоро она познакомится с Дедушкой, что он придет на ее занятие по плаванию и будет наблюдать за тем, как она бултыхается. И мои издатели из Random House назначили мне встречу через Zoom, на которой вскоре после моего возвращения мы должны были обсудить подробности, связанные с выходом моей книги. Казалось, все шло хорошо.
А потом мир взорвался.
Подруга Элизы Сафия Синклер позвонила ей утром и дрожащим голосом спросила, все ли с ней в порядке. Так Элиза узнала, что на меня напали. А после она кричала возле телевизора, пока бегущая строка внизу экрана в эфире CNN не подтвердила эту новость. Казалось, что целую вечность было не получить подробной или надежной информации. Телефон звонил не переставая. Слухи были доступны вместо фактов, что только усиливало ее мучения. Я умер. Я ранен, но не убит. Меня поставили на ноги, и я покинул сцену в полном порядке.
В далеком Лондоне, который внезапно оказался таким далеким, как никогда прежде, словно Атлантический океан в одно мгновение увеличился в размерах, мои родные тоже нетерпеливо разыскивали новости с ужасом, написанным у всех на лицах. Они звонили Элизе, она звонила им, и никто не был ни в чем уверен. Источники Зафара в соцсетях сначала также не были надежны. Меня ударили ножом пять, нет, десять раз. Нет, со мной все в порядке. Нет, меня ранили пятнадцать раз. В Лондоне день подходил к концу, начинался вечер, большая часть моей семьи собралась дома у Самин, просто чтобы быть вместе, и правда медленно прояснилась.
Меня доставили по воздуху в ближайшую больницу. Шансы, что я выживу, были очень невелики. Это станет ясно за ближайшие двадцать четыре часа.
