От этой мысли стало… тихо. Внутри. Как будто что-то в мозгу попыталось включиться, но не хватило энергии.
Я сел. Стал вглядываться в лица. Женщина. Очкарик. Сухощавый. И я.
Нас четверо. Я – пятый. Нет. Шестой. Потому что шестой – это я, который помнит.
Я закрыл глаза. Стал проговаривать: Лицо женщины – прямое, глаза узкие, морщины у губ. Очкарик – кривит рот, щёлкает пальцами, правая рука чуть дрожит. Мужчина – сжатый, молчит, говорит мало, говорит… сдержанно. И я. Я – я. Я помню. Я был здесь. Я… я…
Открыл глаза. Табло мигнуло.
Я поднялся и снова прошёлся вдоль стенки. Проверил каждый угол. Проверил скамейки. Смотрел в глаза каждому.
Они были. Они есть. Но я знал, что это ненадолго. Что кто-то снова уйдёт. Что опять будет дверь. И снова никто не вспомнит.
Я сел на своё место. Прислонился спиной к стене. Закрыл глаза.
Вдох. Выдох. Я фиксирую. Я запоминаю. Я есть. Я помню.
Я не знаю, сколько прошло времени.
Может, минуты. Может, час. Лифт будто завис в тишине, не двигаясь, не скрипя, не дыша. Просто… стоял. Или мы стояли.
Иногда казалось, что он слегка покачивается. Совсем чуть-чуть – как вагон метро, когда стоишь у края платформы. Но потом – ничего. Просто пол. Слишком ровный. Слишком надёжный, чтобы доверять ему.
Я сидел на своём месте, опираясь спиной о стену. Спина ныла. Пальцы рук были сведены в замок на коленях. В них была боль – приятная, настоящая, почти как защита.
Голова чуть гудела. Я пытался вспомнить… не что было раньше, а почему я всё ещё здесь. И почему у меня внутри такое отчётливое ощущение, будто что-то повторяется. Не событие, не слово – само ощущение, как сбившийся метроном, который делает один и тот же щелчок снова и снова, но каждый раз чуть смещается по фазе.
Я повёл взглядом по остальным. Женщина сидела ровно, как статуя. Очкарик, как всегда, перебирал пальцы – я уже почти не обращал внимания на эту привычку. Худой молчал, как и всегда. Их лица не вызывали эмоций, но в глубине было что-то… узнаваемое, но не по памяти, а как будто из старого сна, забытого в автобусе.
Рядом со мной кто-то пошевелился. Девушка в куртке. Я вздрогнул. Повернулся к ней.
Она смотрела не на меня – в стену. Но взгляд был не пустой. Он цеплялся за поверхность. Как будто за зеркалом что-то двигалось, и она ждала, когда оно снова пошевелится.
– Ты в порядке? – спросил я. Голос сорвался, прозвучал хрипло.
Она чуть вздрогнула и обернулась.
– А? Да. Просто…
Она пожала плечами.
– Иногда мне кажется, что за стеной кто-то есть.
– Ты чувствуешь это? – я удивился. Не то чтобы не верил – я не ожидал, что кто-то ещё скажет это вслух.
Она кивнула.
– С самого начала. Но… я не сразу поняла.
– Это не просто ощущение, – выдохнул я. – Там действительно что-то есть. Или кто-то. Или, может, не за стеной, а… внутри.
– Да, – она опустила голос. – Как будто она слушает.
Я чуть подался вперёд, чувствуя, как кожа на спине взмокла. Лифт был холодный, а я – тёплый. В этом была разница, которая пугала.
– У тебя… – я замялся. – Бывает такое, будто кого-то не хватает?
Она напряглась. Не ответила сразу. Потом сказала:
– Иногда. Я даже… ну, бывает, взгляд уходит в пустое место – а потом я думаю, что там кто-то был. Знаешь?
Я кивнул.
– Я это знаю.
– А ты… – она повернулась ко мне, чуть склонив голову. – Ты кого-то помнишь?
– Девушку, – сказал я. – Куртка с капюшоном. Сидела рядом. Она первая…
Я задумался, подбирая слово.
