– Будут обязательно, – заявил Илья. – Мы с Иваном всегда впереди.
Это было правдой. Одними из первых в августе 1986 года они поехали на ликвидацию последствий крупнейшей в атомной энергетике аварии на Чернобыльской АЭС. Несмотря на то что после аварии прошло уже три месяца, город Припять, обнесённый колючей проволокой напоминал зону «Сталкера» Тарковского. Второпях оставленные дома, разбросанные детские игрушки, тысячи брошенных жителями автомашин, наводили ужас, а смотреть на разрушенный блок электростанции было реально очень страшно.
Авария произошла в ночь на 26 апреля на четвёртом энергоблоке, где проводились испытания турбогенератора. Его планировали остановить для измерения генераторных показателей. Безопасно заглушить реактор не удалось. Он взорвался. Начался пожар, в результате которого была полностью разрушена активная зона реактора, частично обрушилось здание энергоблока, произошёл значительный выброс радиации в окружающую среду, погибли люди.
Сразу после аварии работа станции была остановлена. Шахту взорвавшегося реактора с горящим графитом с вертолетов засыпали смесью карбида, бора, свинца и доломита. После завершения активной стадии аварии шахту закрыли латексом, каучуком и другими пыле поглощающими растворами. На следующем этапе все усилия сосредоточили на создании специального защитного сооружения, названного саркофагом. Работы велись круглосуточно, вахтами. Люди хорошо понимали, на что идут, работая день и ночь. Помимо ликвидации аварии, в их задачу входило измерение радиационной ситуации на АЭС и исследование радиоактивного загрязнения природы, эвакуация населения, охрана зоны отчуждения, которая была установлена после катастрофы. Врачи осуществляли контроль за облученными и проводили необходимые лечебно-профилактические мероприятия.
Радиационная опасность была очень серьезной. Дозиметристы проверяли каждое рабочее место, прежде чем допустить туда людей. Смены менялись через четыре часа. Работы велись по пятнадцать, двадцать и тридцать минут, чтобы не превышалась допустимая доза облучения. Люди, отработавшие свою вахту, отдыхали в защищенных местах. В ноябре 1986 года бетонный саркофаг, накрывший четвёртый энергоблок Чернобыльской АЭС, был завершён. Выбросы радиоактивных элементов прекратились…
Пробыли в Чернобыле месяц, друзья прошли серьёзную школу выживания, научились слушать свой внутренний голос, доверять своей интуиции. И сейчас, стоя на гребне Нурекской плотины, они оба испытывают непонятное волнение. Может быть, прав таджик, сказавший им про Ностальгию, и сердца болят из-за тоски по прошлому. Или, всё же, прав Илья, который чувствует, что воздух накалён до предела и вот-вот начнётся война. Время даст ответ…
Война действительно началась. Новая программа реформ под общим названием Перестройка, объявленная Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаилом Горбачёвым и его соратниками по партии, привела к кризису в стране. Союз Советских Социалистических республик распался. Прекратилось центральное финансирование Рогунской ГЭС, а у Таджикистана не было собственных средств для такого грандиозного строительства. Кредитов им никто не давал. В 1989 и 1990 годах журналисты, экономисты, поэты, писатели и религиозные деятели Таджикистана развернули против строительства оголтелую компанию. Они утверждали, что Рогунская ГЭС не даст таджикам ничего хорошего, а вот вред от этой гигантомании может быть колоссальным. Если плотина разрушится от землетрясения, то республике будет нанесён миллиардный ущерб. Требования о немедленном прекращении строительства плотины в Рогуне подкреплялись фактами о трагедиях в Америке и в Германии. В местных газетах писали о том, что июне 1976 году в восточной части американского штата Айдахо, в долине реки Снейк рухнула только что построенная насыпная плотина Титон, и мощные потоки воды из водохранилища хлынули в долину, смывая всё на своём пути. Плотина была завершена почти на сто процентов, а водохранилище, рассчитанное на четыреста миллионов кубометров воды, было заполнено на восемьдесят процентов. Во время аварии потоки воды дошли до города, находящегося в ста километрах от плотины. Были разрушены жилые дома, административные здания, затоплены и размыты большие площади плодородных земель. Только в одном графстве Мадисон ущерб оценили в пятьсот шестьдесят миллионов долларов.
