— Где портрет Измирского? Принести можешь? — Настиша потерла переносицу — явный признак, что мозг моей подруги штурмует какую-то задачку.
— Могу.
Быстренько сбегала в комнату, послушала, как муженек что-то напевает под аккомпанемент журчащей воды, решила, что чистый муж с отвратительным слухом все же лучше, чем хороший, но вонючий певец, и, схватив портрет жениха, вернулась к Настише.
— Дай сюда! Хм, все северяне на одно лицо, — пробормотала подруга.
— Ты о чем?
— Мне показалось, что твой Бастиан слишком похож на Измирского.
Я рассмеялась.
— Что за глупости?
— А что? Знаешь, в жизни все возможно.
— Да, они оба жители Северного края, светловолосые, светлоглазые. — Я задумчиво поскребла ногтем портрет. — Но не похожи, совершенно не похожи.
— Художник мог наврать с изображением, — прищурилась Настиша. — Хотя нет, ты права, не похожи.
— Тем более Бастиан на обеде ел мясо с помощью ножа для рыбы. Не думаю, что герцог допустил бы такую оплошность, — заметила я.
— Слава всем богам, что воришка вообще знает, что такое нож! Бедная княгиня, она весь обед старалась не смотреть в его сторону.
— Ты преувеличиваешь.
— Я преуменьшаю. — Настиша вздохнула. — Между прочим, Измирский вполне привлекателен, поэтому со страхом жду момента, когда ты осознаешь ошибку, потребуешь развода и выйдешь за герцога. Кстати, как его зовут?
— Бастиан.
— Да не бродягу! Герцога как зовут?
— Николас. Николас Измирский.
Настиша повторила его имя и улыбнулась.
— А знаешь, у него даже имя интересное, — сказала она.
— Вот и забирай его себе, — рассмеялась я.
— На кой он мне нужен? Самой девать некуда, пытаешься другим передарить?
Вот так, улыбаясь и перекидываясь шуточками, мы, сами того не заметив, вновь вышли в сад. Огляделись, прищурились на яркое послеобеденное солнце и, решив, что светлую кожу высокородных дев стоит беречь с особенной тщательностью, направились к ближайшей скамейке. Она стояла неподалеку от главного входа, в окружении раскидистых деревьев, и давала обширную тень — то, что надо в жару.
Каково же было наше удивление, когда на скамейке обнаружился прохлаждающийся Бастиан.
— А этот откуда? — шепнула Настиша.
Я пожала плечами. Намылся, напелся, отправился гулять? И, главное, рубашку какую-то странную надел. И обувь испачкал.
Мужчина сидел вполоборота, спиной к нам, вальяжно облокотившись на спинку одной рукой, в другой красовалась свежесорванная роза редкого вишневого оттенка. Такие розы росли на кустах снаружи забора и были гордостью нашей семьи и всего княжества АрМонт.
Нежный бутон так удивительно смотрелся в его пальцах, что настойчиво приковывал взгляд.
— А у твоего супруга красивые руки, — вдруг сказала Настиша.
И правда. Почему я раньше не замечала, какие у него длинные пальцы? Да и вообще, сейчас, в тени, он казался совершенно иным. Стройнее, выше. Волосы чуть светлее, подбородок немного тоньше…
— О боги! — выдохнула я.
— Что? — нахмурилась Настиша.
— Это не Бастиан!
Мужчина заметил нас и обернулся.
— Добрый день. Теперь я понимаю, почему княжеский сад называют Вайдовым раем. Только в этом саду есть столь прекрасные цветы, — сказал он, поднимаясь.
— Сдается мне, он говорит сейчас не о розах, — шепнула Настиша, делая шаг назад, как и подобает придворной фрейлине, сопровождающей княжну на официальных приемах.
— Камелия АрМонт, если не ошибаюсь? — Мужчина чуть склонил голову.
А я всматривалась в его черты и понимала, что у них с Бастианом на самом деле мало общего. Почти белые волосы, ясные глаза… Только у Бастиана синие, а у этого серые. Вот и все. Их не перепутать.
