Он долго смотрел мне в глаза перед тем, как, наконец, кивнуть.
— Никаких больше тёлок… — раздался голос протрезвевшего после Митиных кулаков парня. — Одни от них проблемы… Да ну их всех!
Шатаясь, он поднялся на ноги и побрел прочь.
Мы же с Митей так и смотрели друг на друга. Что-то между нами изменилось в ту ночь.
7. Глава 7
— Ау! — Митя попробовал освободить своё запястье из моей твердой хватки. — Больно!
— Потерпи! — воскликнула я, вновь притягивая его повреждённую руку ближе к себе. Прижала ватку к ещё одной ранке на костяшке. — Сам виноват.
— Это вы виноваты, Марго! Я заступился… за вас.
Я чуть улыбнулась от этого заявления и вновь вернулась к обработке его рук. Мы стояли в плохо освещённой, из-за задумки дизайнера создать атмосферу релакса, ванной комнате, я без очков с трудом различала, что именно мажу антисептиком. Решила сама обработать его руки: мне казалось, что выпущу его из виду хоть на минуту, он опять закроется и превратится в колючего мальчишку.
После драки мы с Митей включили свет обратно, но вечеринка, к счастью, подошла к своему логическому завершению, и гости принялись вызывать себе такси. Экономка, поторапливая их, то и дело кидала на меня восхищённые взгляды. Кажется, теперь она будет на моей стороне.
— Ну, вот и всё, — закончила я, прилепив пластырь на последнюю ранку.
— Спасибо, но это было лишним. Это, — он потряс повреждённой рукой, — ерунда.
— Пожалуй, — согласилась я. По сравнению с тем, что должен испытывать человек, всеми брошенный в годовщину смерти матери, боль в руке и правда ничего не значит. — Пойдём в гостиную? Попрошу Юлию Юрьевну приготовить нам какао.
— Почему какао?
— Оно всё делает лучше.
Через пару минут мы с ним, удобно устроившись на диване с кружками какао, были оставлены Юлией Юрьевной наедине. Она успела собрать большую часть мусора, но кое-где ещё валялись пустые банки и разорванные упаковки. Но всё равно отчего-то было уютно. Может, из-за дождя, что начал накрапывать за окном.
Я даже не знала, как начать этот разговор. Прямо спросить про его маму? Но тогда ему всего лишь станет грустно.
— Хочешь узнать, почему я на самом деле пришла сюда работать? — неожиданно даже для самой себя спросила Митю я.
Он сел поудобнее, закинув ногу на ногу и оказавшись ещё ближе ко мне. На губах появилась знакомая ухмылка.
— Я и так знаю. Папочка пообещал вам целое состояние.
— Мой двоюродный брат посоветовал ему мою кандидатуру. Он уже не знал, что со мной делать. Я валялась дома в тоске, никуда не хотела выходить, ни с кем не хотела говорить… Тут, в этом доме, я здорово отвлеклась от своих проблем.
Митя нахмурился, как бы размышляя, с чего это я вдруг начала откровенничать. На самом деле, всё просто. Откройся человеку, и он откроется тебе.
— А что за проблемы? — в конце концов поинтересовался он.
— Развод, — отозвалась я. Это не было секретом. — Я вышла замуж в двадцать один год… А в двадцать пять уже развелась.
— Жалеете?
— О разводе?
— О том, что замуж вышли.
Я рассмеялась.
— Да, — покивала я, — каждый божий день. Ну, мне просто не повезло. У нас… — осеклась, не решившись сказать истинную причину окончания своего брака. — Короче, мы не сошлись характерами.
— Понятно, — кивнул он. — А зачем вы мне об этом рассказываете?
— Чтобы ты не думал, что я… Ну, что меня интересуют только деньги. Я и правда хочу тебе помочь. Надеюсь, ты в этом убедился, ведь твой отец не приплачивает мне за разгон твоих вечеринок…
