— Лучше уйди по-хорошему, пацан.
— Ты уйдёшь.
— А папочка знает, как ты разговариваешь с его деловым партнёром? — вскинул брови Юра.
— Одним больше, одним меньше.
— Да я уничтожу весь ваш бизнес, если захочу! — И Юра не врал. Мы с ним жили скромно, но я слышала, что дела у него пошли в гору после какой-то очень удачной сделки.
— Митя, не надо! — взмолилась я. Не хотела ему неприятностей.
— Вот-вот. Слушайся учительницу. Мы разберёмся как-нибудь без тебя. Или… — Лицо Юры озарилось догадкой. — Или ты с ним, Рита? Мда… Я думал, так низко ты не опустишься…
Одна слезинка скользнула по моей щеке. А я ведь так не хотела, чтобы он видел мои слёзы! Митя заметил это. Его взгляд будто обжёг меня. А потом он повернулся к Юре и…
— Охладись немного!
Митя толкнул его прямо в бассейн! Брызгами обдало нас обоих. Как в замедленной съёмке я смотрела на то, как Юра всплывает, его лицо перекошено от бешенства, надувшийся серый пиджак делает его вид таким смешным…
Я не выдержала и улыбнулась. Митя поймал мою улыбку и склонил голову на бок.
К нам приближался разъяренный Александр Владимирович в сопровождении экономки, готовящейся винить меня во всех грехах. Но пока они не подошли, мы с Митей чувствовали себя одной командой.
Я преисполнилась благодарности. Ведь он заступился за меня! А потом меня потянуло к нему с новой силой.
Ну и что же мне теперь делать?
10. Глава 10
Сказать, что Митин отец был в ярости, это значит не сказать ничего. После того, как Юра выбрался из бассейна промокший и злой, он не пожелал выслушивать извинения за «сына-идиота», просто сел в машину и уехал.
Разъяренный Александр Владимирович принялся за нас с Митей. Мы сидели в гостиной около сорока минут, пока он размахивал руками, сокрушался своей тяжелой родительской доле, скидывал вещи со стеллажа к ужасу Юлии Юрьевны… В основном, ведь его гнев был направлен на Митю, на меня же кидали злобные взгляды и периодически поражались некомпетентностью нынешних педагогов.
— Моё дело — математике его учить, а не воспитывать! — в конце концов не выдержала я.
— Вот именно! — обрадовался триумфу Александр Владимирович. — Учить математике! Как это точно сказано, Маргарита Викторовна! Так объясните же, — он приблизился к сидящей на диванчике мне, — какого чёрта вы уехали с ним на весь день развлекаться?!
— Ну… Эм… — я бросила взгляд на Митю в поисках поддержки. Он только насмешливо вскинул брови. Кажется, эта ситуация его очень веселит.
— Знаете, что? Вы уволены! Всё! Найду сыну другого учителя.
— Что?! — вмешался Митя.
— А неустойка?! — ахнула я.
— А не надо! Просто собирайте вещи и уезжайте, чтобы завтра вас тут…
— Но я не хочу! — отчаянно перебила.
Что-то в моём голос заставило умолкнуть и Александра Владимировича, и Митю, и даже набравшую в грудь воздуха Юлию Юрьевну, собравшуюся было однозначно поддержать решение начальника. Да что там, я и сама удивилась: хотела же уволиться ещё несколько недель назад, и только неустойка меня и удерживала.
После вечеринки, после сегодняшних приключений любой адекватный человек уже бежал бы паковать вещички, чтобы оказаться как можно дальше от этой семейки. У меня явно с головой непорядок. Но Митя заступился за меня сегодня! Никто ещё так не вступался за меня.
Я и правда не хочу уезжать.
— Разве Марго виновата, что ты вчера не приехал? — нарушил молчание Митя. Его голос дрогнул.
— Господи, Дим, какая разница? Ну давай завтра съездим на кладбище… Послушай, знаю, что это больно, но мёртвых не воскресить, а вчерашняя сделка крайне важна… Хотя какая разница, сегодня ты всё испортил! Ты и твоя учительница!
