– Тебе есть куда? У тебя-то в квартире Светка с мужем теперь живёт, знаешь?
– Знаю, Лёшка, – шепчу я. Глаза непроизвольно наполняются слезами.
– Не реви, Анька. Пошли ко мне, до утра перекантуешься, а там решим, куда тебя определить. Да и вообще…
Что это за «вообще» мне не понятно. Голова гудит от стольких разных событий. Просто раскалывается. Поэтому я перехватываю чемодан поудобнее и иду за соседом.
В его квартире ничего не изменилось. Ни капельки. Словно только вчера я забегала к нему за тетрадкой, а сегодня – заскочила вернуть.
– Прости, не убрано у меня. У начальника цеха сын родился, вот пяточки и обмывали, – поясняет старый друг, сбрасывая в кучу вещи. Осекается и мнётся: – Прости, Ань.
Делаю глубокий вдох и безразлично отвечаю:
– Ничего страшного. Правда.
Он качает головой, но ничего не добавляет. Я чертовски благодарна ему за это.
Алексей наливает мне чай, сооружает пару бутербродов, и мы ужинаем. Молча. Разговаривать нам, по сути, не о чем.
– Ляжешь в зале. – предупреждает он, скрываясь в дверном проёме.
Минут через пять говорит, что постель готова, а сам отправляется в душ.
Я падаю на подушку прямо в одежде. Нет сил. Дальняя дорога, разговор с тёткой, встреча с Лёшкой… Каждое событие легло мне на плечи неподъёмным ярмом. Мечтаю уже уснуть, но тут из коридора слышится возня.
А через короткий промежуток времени в комнате, где я лежу, вдруг вспыхивает свет и раздаётся визгливый голос:
– А ты ещё кто такая, дрянь?!
Я щурюсь на свету, вглядываясь в тёмный силуэт в дверях. Который смотрит на меня. Узнавание приходит одновременно:
– Романовская?!
– Сергеева?
Бывшая одноклассница из дома напротив поджимает губы и решительно надвигается на меня.
– Зачем явилась, Анька? Ну зачем ты явилась?
Я медленно свешиваю ноги с дивана на пол и обхватываю себя руками. Как же я сегодня устала..!
– Я вернулась домой, но там… Словом, там теперь живёт моя сестра. Лёшка предложил переночевать у него, – ну вот зачем я оправдываюсь?! И было бы перед кем! – Стой! А ты чего здесь делаешь? С какой стати допрос устраиваешь?
Морщусь от вылетевшего слова, словно лимона кусок проглотила. И бывшая подруга недобро усмехается:
– Тебе не привыкать! – словом бьёт, как пощёчиной. Лучше бы ударила! Сил нет терпеть все эти пересуды. Даже закон сказал: довольно. Оттрубила положенное, всё, свободна. – Что смотришь? Зачем припёрлась? Ты же чудовище, таким не место в нашем городе. Мужики вообще поговаривали, чтоб того тебя… ну, вначале. Потом подутихли. Я бы на твоём месте никогда бы не решилась вернуться…
– Твоё счастье, что ты не на моём месте, – выплёвываю я, поднимаясь. – И молись, чтобы тебе никогда не пришлось на нём оказаться!
Я хватаю многострадальный чемодан и иду к выходу. Люська подлетает, когда я уже стою в дверях.
– Ты же не вернёшься? Завтра, послезавтра? Ань, не возвращайся, – говорит она жалобно, но мне почему-то брезгливо. – Мы с Лёшкой пожениться хотели. Год уже вместе. У меня и ключи от квартиры есть. Я и пришла-то, потому что он звонил, как с работы выехал. Я видела, что такси подъехало, он в подъезд вошёл. Вот и собралась.
– Мне нет до этого дела, – успокаиваю её. – Совет вам да любовь!
– Ага, – продолжает ныть Сергеева. – Ты не дура, Анька. Будто не знаешь, что Лёшка одну тебя любит. Всегда любил. Он же бросит меня, раз знает, что ты вернулась, да ещё и в беде.
– Не переживай, Сергеева, я не собираюсь уводить у тебя Красавина.
