— Сашенька, Миланочка, — она улыбнулась и вытерла руки о передник.
Меня это удивило. Ну кто в наше время их носил? Кроме моей мамы... конечно. Даже когда к подругам приходила редко из видела, Глеба мама особо вообще не готовила... Ни разу не видела ее у плиты...
— Мы проснулись и подумала, что нужно покушать или воды попить... Валентина Петровна, я без вас ее справлюсь. Я ничего о питании не знаю...
— Ой, не пугайся, — отмахнулась она и полезла в шкафчик, где стояли смеси. — Самое главное, что я про еду знаю все, а остальное на тебе. Потом ты сама уже все поймешь, тут ничего сложного.
Валентина Петровна передала мне бутылочку с молоком. Я усадила Милану на стул, за ее маленький столик и придерживая бутылочку дала попробовать. Крошка сразу обхватила ее губами, словно и ждала и уже не нужна была моя помощь. Милана держала бутылку двумя ручками и жадно пила.
— Проголодалась, малышка, — улыбнулась ей, а она кивнула мне.
Неужели поняла? Я так давно не общалась с малышами, что даже непривычно. И приятно. Такая маленькая и догадливая, понимающая.
— У тебя получится все, главное не бойся ничего, а если нужен совет или помощь, то всегда обращайся, — сказала Валентина Петровна и поставила передо мной тарелку с макаронами, подливкой и котлетой.
В горле встал ком и только сейчас поняла, насколько была голодной. Ела только тут кусок пирога в обед и с утра кофе пила... а сейчас уже вечер...
Только, как теперь есть, ведь ее слова словно были про мою жизнь, а не про воспитание Максима и Миланы. Неужели я так громко обсуждала?
Я прикусила губу. Есть уже не хотелось. Вот так просто меня выбили из колеи. А если и Артур этот узнал? Черт...
Пододвинула к себе тарелку и стала аккуратно накалывать макароны и посматривать за Миланой. Она пила молоко и кажется была довольна. Странно, но меня не испугалась. Это было удивительно. В дальнем углу кто-то заплакал, я быстро метнула головой и увидела радио няню.
— Ой, Максимка проснулся, — встрепенулась Валентина Петровна.
— Присмотрите за Миланой, я быстро сбегаю? — отложила вилку и встала со стула.
— Конечно-конечно, — запричитала она и я не дожидаясь больше ничего пошла на выход.
Перекусить я и так успевала. Наспех поднялась туда и открыла дверь к малышу. Он плакал навзрыд. Горькие слезы стекали по его щекам и сердце сжималось от того, как жалостливо все это смотрелось.
— Ну чего ты? — подбежала к нему и быстро вязла на руки прижимая к своей груди.
Малыш его плакал, но уже ухватился за мою шею и крепко прижимался всем тельцем.
— Тихо-тихо, я рядышком, — покачивая и поглаживая пыталась успокоить.
Сердце кровью обливалось, что он не знал маминой ласки. Что только няни к ним приходили. И любил ли их кто-то? Кроме Валентины Петровны...
Я вышла с малышом и услышала, как за спиной хлопнула дверь. Оглянулась, там был Женя... И он шел в свою комнату. Он был у меня? Вряд ли... что там ему делать?
— Тихо-тихо, сейчас пойдем к сестренке, — решила оставить это на потом и пошла вниз.
На лестнице стоял Артур и смотрел на нас. Я растерялась. Не ожидала, что он выйдет и перегородит дорогу. А еще смотрел так пронзительно, что в горле пересохло и ... я опять забыла его отчество.
— И кто у нас тут плачет? — бархатистый голос словно мед обволакивал слух, что даже малыш перестал плакать и посмотрел в его сторону. — Иди ко мне, малыш, — мягко позвал своего сына и тот потянул к нему ручки.
