Выхода нет.
Я откинула швабру и рывком бросилась вперед, не думая о себе и своей безопасности. Буквально в последний момент схватила его за ворот пиджака, прилагая недюжую русскую, богатырскую, так сказать, силушку, чтобы спасти хрупкого мальчика от травмы.
Он завис в пяти миллиметрах от опасности и никак не мог вернуть себе равновесие, чтобы выбраться из щекотливой ситуации без урона для своей гордости и здоровья тоже. Его могла спасти только я, ставшая причиной всему, ведь это я поставила злополучное ведро прямо напротив входа. Убери я его немного в сторону, ничего бы не случилось.
И вот теперь я просто не могла найти иного способа спасти парня от грозившей ему травмы лица, как только рвануть на себя и сработать подушкой безопасности. Правда моя русская «подушка» сработала не столь идеально, как в нашей машине крутой немецкой марки. А как всегда, то бишь чисто по-русски — через опу.
Миша взмахнул своими руками, аки ангельскими крыльями и приземлился сверху на меня — свою спасительницу, офигевая то ли от моей силы, то ли от моей мягкости в определенных местах. Уверена, мои глаза в тот миг отражали его собственный ужас. Оказаться в таком положении да еще и на виду у одноклассников! А они точно были где-то рядом, потому что даже сквозь шум в ушах я слышала дикое ржание и щелчки фотокамеры.
Но мое сердце, конечно же, забилось так бешено не от шока. Мишка был так близко. Руки зачесались от безумного желания обхватить его руками и прижать еще ближе. Его глаза сверкали всего в нескольких сантиметрах от меня. Я даже могла различить золотистые лучики, вокруг зрачков. Но смелости не хватило…
Наконец-то мы оба пришли в себя и попытались встать. Но замешкались, отчего со стороны смотрелись еще смешнее.
Мишка поднялся, ругаясь, как сапожник, заставляя меня краснеть до кончиков ушей.
— Лисина! Какого хрена? Что ты тут вообще делаешь? — зарычал сдавленно, глядя сверху на меня, лежащую на спине. Спасибо, хоть не в луже грязной воды.
— Полы мою.
— Чем? Собой?
Я не могла никак реагировать. Просто лежала и смотрела на него. Мне одновременно хотелось заплакать и засмеяться.
Закатив глаза и выругавшись еще раз, он резко развернулся и вышел из класса.
В итоге я просто горько усмехнулась. Если бы я была хотя бы той прежней девчонкой, как в девятом, он бы наверняка помог. А этой толстушке, какой я стала, помогать не комильфо. Хватит и того, что нас сфоткали в компрометирующей позе. Наверняка уже запустили ее в соцсеть и дружно угорают.
И зачем я только согласилась на эту уборку? Не проще ли было бы отмазаться? Но нет, гордость не позволила. И где теперь эта гордость? В том ведре, что стоит рядом и как будто бы ржёт в унисон с одноклассниками.
Дверь открылась снова, и я чуть не застонала. Кто там еще решил меня добить?
Отрыла глаза и чуть не поперхнулась. Охотников вернулся и стоял, протягивая мне руку. Не смог оставить девушку в беде? Ему явно страшно снова ко мне прикасаться, но, похоже, джентльмен в нем победил.
Хотя нет, джентльмен тут не при чем. Это скорее пацифист. Защитник униженных и оскорбленных.
— Долго будем лежать, Лисина?
Я приняла протянутую руку только потому, что иначе пришлось бы помучиться, вставая. Начала подниматься и почувствовала сильную боль в спине. Застонала, хватаясь за поясницу. Удар был сильный, но из-за адреналина раньше не заметила боли.
