— Ты не виновата. Мама Александры давно умерла. — Ой блин! Вот я дура. Надо было сначала дождаться подробностей от него прежде чем что-нибудь говорить. Значит, он вдовец? Отец-одиночка? Как жаль. Бедный Мишка. — Не надо на меня смотреть с такой жалостью. Мы с ней не жили вместе. И не были женаты. Переспали несколько раз по пьяни. Девочку воспитывал дед, столичный влиятельный чиновник, с большими деньгами и связями. Я не знал даже о ее существовании все эти годы. Но обстоятельства так сложились, что сейчас она должна жить со мной. Ты первая из нянь, кому я это говорю. Надеюсь, будешь терпеливее с ней. Ты же знаешь, как это тяжело, жить без матери.
И смотрит так, как будто я его последняя надежда. Но это ощущение длится всего несколько секунд.
Передо мной снова холодный и равнодушный Майкл Хантер.
А ведь и правда. Тогда, много лет назад я поведала ему все о своей семье. Как раз в тот день, когда мы впервые встретились обсудить мое похудение.
— Не расскажешь, как получилось, что за два года ты так сильно изменилась? — Мы вышли на школьное поле и сели на низкие турники друг против друга. — Понимаю, это не мое дело, но мне кажется, оно важно для тебя.
Сначала я и правда подумала, что он сует нос, куда не следует. Но, поразмыслив, поняла, что в чем-то он прав. Ведь набрала вес я именно по этой причине. Возможно, в ней кроется и решение проблемы.
— Да, очень важно. Надеюсь, ты не станешь меня осуждать?
— Кто я такой, чтоб кого-то осуждать. Если ты и в самом деле дочь Лисина, то кое-что я слышал. Твои родители развелись, да? Это было сложно пережить?
Сочувствие, которое он старался сдержать, чтобы не задеть меня, вызвало эффект разорвавшейся бомбы, прорвавшей платину. Никому еще я не высказывала свои чувства связанные с уходом мамы так бурно и эмоционально. Но он умел слушать. Один тот разговор дал мне больше успокоения, чем все психиатры за два года.
Сел рядом со мной и, неожиданно взяв за голову, прижал к себе. Нет, не как возлюбленную или что-то такое. Просто как друга, который нуждается в человеческом тепле. Никогда не думала, что поможет мне именно семнадцатилетний мальчишка.
— Не считай себя виноватой в том, что она ушла. Уверен, дело не в тебе.
— Папа сказал, что она ненавидит нас, — хлюпнула носом, прячась лицом в его пуховике
— Бред.
— Почему бред?
— Я уверен, что ты просто не все знаешь, — он говорил очень серьезно, как взрослый мужчина.
— Думаешь, не бывает таких мамаш, которые бросают своих детей? — зачем-то накинулась на него. — Такова суровая реальность, Миш. Ты должен знать.
Но он лишь покачал головой, не признавая моих слов.
— Не в твоем случае. Сколько тебе было? Пятнадцать? За эти годы ты хоть раз замечала, что мама тебя ненавидит?
Да что он несёт?
— Она умело притворялась, а сама родила себе Алинку, изменяла папе с его же водителем. Она умелая актриса!
Мишка грубовато дернул меня за шапку, заставляя посмотреть себе в глаза.
— Дуреха. Ты говоришь чужими словами. Не своими. Кто тебе их вбил в голову? Отец? Или может бабка? Я слышу, что они не твои.
— Миш, ты сам дурак! Она исчезла, не попрощавшись. И за два года даже не нашла возможности мне позвонить или написать, даже просто чтобы узнать, как у меня дела!
Поджал губы.
— Это и странно. Понимаешь? Пятнадцать лет жила с тобой, а потом просто исчезла?
— Потому что она кукушка! Есть такой вид женщин! Зачем ты мне это говоришь? Хочешь, чтобы я засомневалась в том, что мне говорят папа и бабушка? Я запрещаю впредь поднимать эту тему, если хочешь, чтобы я тебе помогала! — со всех сил ударила его по плечу. Он едва не свалился, но не стал ругаться.
