******ный мир - страница 27

– Хм… Соленая… Хм… Забавно.

Харон унес спичку дальше, к следующей картине, которую они обсудили с Фальком. Поначалу свет остановился возле нарисованного воротника, похожего на ошейник. Из-под черной рубашки выступала белая лента, поэтому Харон должно быть в тот момент и распознал перед собой священника. Он поднял свечу, чтобы посмотреть нарисованному служителю в глаза: снова капли, и снова соль.

Мумия чуть быстрее подошла к следующей картине. На ней изображалась хмурая гномиха в белом кружевном платье с большим животом (точно таким же, как у беременных). Харон поднес спичку к ее лицу, и от нарисованный щеки пошел пар. Капли воды стекали и от ее глаз.

Харон метнулся к другому портрету. На нем был нарисован усатый пожилой мужчина в охотничьей форме с двуствольным ружьем в руках. Он также хмурился и «лил слезы».

– Лоскут мне в зад… – послышалось в комнате.

Харон обошел остальные портреты. Одноногий мужчина на костылях, какая-то собачка с телом ребенка в пижаме, одинокая альвийка с белой фатой на лице, бледный мужчина на фоне гробов – все они хмурились и «плакали».

Портретов действительно не хватало; Харон таскал свое тело по комнате мимо нарисованных людей и искал изображение семьи из трех человек. Он думал, что следующей будет эта картина, но каждый раз ошибался, пока вовсе не вернулся к мужчине с ящеркой в руках. Харон зачем-то пошел по второму кругу. Следующей должна была быть картина со священником, но мумия наткнулась на портрет невесты. Дальше последовало изображение одноногого… Харон вернулся к предыдущему портрету и обнаружил, что невеста поменялась местами со священником, а мужчину с ящером не удалось обнаружить вовсе.

Харона, казалось бы, окружали портреты, но каждый раз, когда он отворачивался, они перемещались по комнате. Харон крутился и осматривал портреты, ему становилось теснее. Он чувствовал, что Фокси находится в одном шаге, и в то же время ощущал преграду между собой и им. Люди на портретах всегда смотрели на него.

Харон сполна ощутил на себе их взгляд, и если бы он ощущал еще и холод, то по телу у него непременно побежали бы мурашки (как у Фокси). Харон стал думать об этом, ему показалось, что он испытывает что-то очень нехорошее и несвойственное ему. Почему-то, когда ты бесчувственное создание, ты не переживаешь хорошее: радость, приятное удивление, влюбленность. Страх и отвращение же способна чувствовать даже нежить.

Забинтованный человек почувствовал себя одиноко, и в отсутствии ушных раковин к нему пришла ОНА. Длинноволосая улыбнулась и взяла мумию за руку. Харон испугался, что магическая спичка сделает ей больно, но девушка без колебаний схватила забинтованного волшебника за запястье и потащила за собой. Харон легко поддался этому, ведь встреча с ней всегда возбуждала его и выбивала из привычного хода мыслей. Харон шел за ней, казалось бы, по маленькой комнате, в которую едва помещается книжный шкаф и койка, но их прогулка затянулась. Забинтованный человек видел перед собой только ее и то, как она уводит его во тьму.

Она вела его, как обычно, в противоположное направление от того пути, куда пошла бы Тишина (поэтому он и предпочитал ей Тишину). Харон смотрел на нее, и единственная причина, по которой он молчал, была надежда (не вера) на то, что они как сестры по-прежнему связаны, и что он может где-то во тьме встретить Тишину. Он думал о ней, а она наверняка думала о нем (где-то пока еще далеко). Возможно, она была в Великом лесу или где-то на Великой горе в укромном месте, про которое не знал даже Паппетир. Однако могло быть и так, что она в этот момент находилась в агентстве «Охотник за головами», потому как Белый локон любила молчать и заниматься сидячей магией под пение Тишины. Харон даже подумал, что в старых стенах его ждет Лили, чтобы купить черные сапожки и покрасоваться ими перед выдуманным Чертом. Забинтованный человек смотрел на Тоску, на ее бледные волосы и стройную спину, думая о том, какая выдумщица эта Лили (о том, что девчонка совсем не умеет завидовать, раз придумывает себе питомцев, похожих на Фокси). Харон думал об этом до тех пор, пока не понял, что за представление устраивает Тоска. Она настигла его в самый неожиданный момент (а ей, между прочим, давно этого не удавалось).