Хаджиб приказал сыну Абдул Малику отвести основные войска в столицу, сам же, с небольшим отрядом тоже повернул на юг, но двигался много медленее…
Я предложил Абдул Малику прикрыть отход основных войск со своей конной тысячей саккалибов…он дал согласие. На самом деле большой нужды в этом не было, иначе Альмансор не отважился бы возвращаться малым отрядом, но грешно не воспользоваться сыновними чувствами Абдул Малика, и не предложить перестраховаться.
Отряд хаджиба я застал возле городка Мединасели. Мои всадники уже давно к тому времени подчинялись лишь мне, и не воспринимали больше никаких авторитетов, но моя личная маленькая армия пролжала усердно делать вид, что служит делу халифата…
Резня получилась на загляденье: подъехали к лагерю хаджиба, дружески поприветствовали его людей, и тихо порешили всех…
Я вошел в шатер к Альмансору, тот лежал в постели мертвенно бледный....непобедимый воитель умирал—годы и затяжная болезнь постепенно брали свое…
–Приветствую тебя, о великий и могучий—сказал я, уселся напротив него, достал перо, и развернул пустой свиток—ну что? Эпитафию писать будем?
–Думаешь смерть уже идет за мной?—спросил хаджиб слабым голосом..
–Да нет—зевнул я—я уже пришел…
Старик не выглядел сильно удивленным, он надолго задумался, и потом произнес:
–Помнишь Костолом, я тебе рассказывал о единстве трех культур…мусульманской, христианской и иудейской?
–Помню…
–Разве не здорово? Можно ли представить мир лучше и справедливее?
–Врядли ..
–А ты такой создать сможешь—хаджиб взглянул на меня своим пронизывающим взглядом, от которого в былые времена у меня поджилки тряслись..
–Не смогу....
–Так зачем ломаешь То, что самому создать тебе не по зубам?
–Бате обещал—просто ответил я.
–Так ты же сирота—удивился хаджиб.
–Это твоя ошибка великий и могучий,–говорю—отца чту, и помню его заветы…его звали Илья, он был лучшим воином у великого князя киевского Владимира…и в холопах его сыну не пристало ходить, а коли судьба принудила, так дорогую цену намерен я взять со всех, кто в этом повинен…
–Действительно ошибка—прошептал старик—неужели я паду жертвой обыкновенной мести славянского вольноотпущенника?..Я—непобедимый владыка Кордовского халифата?
–Покурим?—спросил я, доставая из торбы пару походных кальянов..
Альмансор кивнул. Мы задымили. Кровавые ежики перед моими глазами плотным строем, плечо к плечу с саблями наголо замаршировали к кургану, на вершине которого ощерился и принял защитную позу старый волчара с алыми каплями на седом загривке…
–Дело вовсе не в мести—ответил я—а в чувстве справедливости..правда оно у меня своеобразное…я считаю, что каждый человек рождается свободным, и никто не в праве попрать его вольность, а если это происходит, то обидчик, его сообщники, и все, кто равнодушно и молчаливо согласны с таким положением вещей, и даже обращают плоды чьей-то неволи к своей выгоде..все они должны умереть....и это правильно, и жажды мести в моей душе при этом нет никакой…я просто делаю, что считаю правильным, а вообще…ты мне даже симпатичен, хаджиб..
Альмансор задумчиво вздохнул, затянулся, и выпустил изо рта облачко дыма, напоминающее могильный холм:
–Убьешь потом халифа, и моего сына Абдул Малика?
–Ну зачем же—отмахнулся я—халиф слаб как ребенок, таких беречь и лелеять надобно, не дай бог на его место кто посильнее придет, зачем мне лишние хлопоты? А Абдул Малика, пожалуй, валить надо, но из уважения к тебе пока этого делать не буду, пущай поживет малость, пока не сильно под ногами путается, авось не от мой руки сгинет сам..
