О чем молчит бриллиантовый директор. Инструкции шепотом - страница 13

Сегодня Дима – это, пожалуй, мой лучший дистрибьютор. Порой я ловлю на себе его влюбленные взгляды. Но я не хочу ничего возвращать назад. «Не надо разменивать деньги на дружбу, — писала я в начале этой главы, а в конце ее добавила: – Не надо разменивать деньги и на любовь».

Р. S. Не следует думать, что на меня не нападали сомнения, а правильно ли я поступаю, пропагандируя ради первых заработков в сетевом бизнесе столь жестко, а порой и откровенно жестоко обращаться с близкими людьми? Подтверждение своей правоте я нашла в мировой истории. Революция всегда болезненней всего проходила именно через твою семью, через круг близких тебе людей. Одних она заставляет идти вперед за выдвинутыми ею идеалами, других она оставляет недвижимо скорбеть о разрушенной былой жизни. В России в начале 1990-х годов произошла хотя и «бархатная», но революция. Выдвинутым ею идеалом стали деньги. Идеал прошлых лет – жертва собой ради друзей и родственников – сегодня мешает счастливо жить в новой реальности, потому что эта идея мешает делать деньги.

Итак, что надо делать, чтобы заставить друга или родственника активно работать в сети, я только что написала: надо воскресить в памяти нанесенную им обиду и затем компенсировать свою душевную боль посредством вовлечения обидчика в сеть на самых жестких для него условиях, как-то: заставить занять деньги на стороне или использовать имеющиеся в семье сбережения для начала работы в сети.

Но список родни и друзей ограничен. Он быстро заканчивается. Дальше приходится иметь дело с посторонними людьми, с так называемым «холодным рынком». Как здесь заставить вовлеченного в сеть человека активно работать изо дня в день?

Я вспомнила, что заставило лично меня лезть из кожи вон, работая в сети. Однажды в продуктовом магазине я увидела на витрине дорогой французский сыр. Он был такой аппетитный, мне так захотелось его съесть, но когда я посмотрела на ценник, я поняла, что не могу себе этого позволить. Я пережила отвратительное чувство стыда от своей беспомощности и неспособности получать от жизни то, что в данный момент хочешь. Второй раз аналогичную боль я испытала в бутике. Продавщица уговорила меня померить летнюю блузку – элегантную, стильную, сшитую во Франции, – она так шла к моей худощавой спортивной фигуре, но я опять посмотрела на ценник. Нет, на нем не было какой-то астрономической суммы. Просто этих денег я в настоящий момент не могла заплатить.

Мои родители, школьные учителя, батюшка в храме, куда я начала изредка заходить, они бы призвали меня смириться с этой ситуацией, то есть опять же договориться с собой, мол, не можешь купить – и не надо, живи без этих вещей, то есть без сиюминутных радостей. «А для чего тогда жить? – честно спросила я себя и ответила: Лично мне не для чего». В этот момент меня посетило почти такое же душевное состояние, как тогда, когда я уходила от плотоядного работодателя: нет, лучше я умру, чем когда-либо буду переживать горькое чувство стыда от того, что я, взрослый человек в расцвете сил, не могу брать от жизни то, что я в данный момент хочу, не могу доставлять себе те сиюминутные радости, которые требует мое существо. С этой минуты я почувствовала, что во мне вдруг пробудилось то желание лезть на работе из кожи вон, которого недоставало ранее.

Правда, возникновение самого желания активно работать отнюдь не означало, что деньги на покупку деликатесных продуктов или стильных вещей потекут в мой карман. Да, я обзванивала едва ли не пятьдесят человек в день, я успевала на многочисленные встречи, я вдохновенно объясняла, чем хорош предлагаемый мной товар, почему работа в моей сети на редкость перспективна. Но все мои сверхусилия, увы, не превращались в заработки. Я по-прежнему не могла позволить себе ни удовлетворять свои запросы, ни потакать причудам, возникшим внутри меня.