Своими родителями.
К глазам подступили слезы, но я зажмурилась и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Это был мой шанс. Я добралась до Египта одна, вопреки всему. Ни одна другая страна не восхищала моих родителей, ни один другой город не стал вторым домом для них, а я знала, что Каир был для них домом. Возможно, даже больше, чем Аргентина.
Больше, чем я.
Если я уеду, то никогда не узнаю, что манило их сюда из года в год. Мне хотелось понять, какими они были, чтобы не забыть их. Уехав, я никогда не узнаю, что с ними произошло. Любопытство разгоралось в моем сердце, заставляя его биться все быстрее.
Больше всего на свете мне хотелось узнать, из-за чего они погибли.
Думали ли родители обо мне? Скучали?
Единственный человек, знавший ответы, жил здесь. По каким-то причинам он хотел, чтобы я уехала. Исчезла. Я сжала кулаки. Я не позволю, чтобы обо мне снова забыли, снова отодвинули на задний план, словно ненужную мысль. Я приехала сюда не просто так и собиралась довести дело до конца. Даже если это причинит мне боль, даже если открытия разобьют мне сердце.
Никто и ничто не разлучит меня с родителями снова.
Незнакомец с моими вещами зашагал прочь по причалу. Он обернулся, и его голубые глаза безошибочно отыскали мои в шумной толпе. Он мотнул подбородком в сторону парохода, словно решив, что я побегу за ним, как послушная болонка.
Ну уж нет, сэр.
Я попятилась, и увидела, как у него от удивления отвисла челюсть. Плечи едва заметно напряглись. Незнакомец толкнул тележку с моими чемоданами вперед, чудом не задев человека, стоявшего перед ним в очереди на посадку. Поманил меня пальцем.
От удивления я рассмеялась.
«Нет», – одними губами произнесла я.
«Да», – одними губами произнес мужчина.
Он плохо меня знал и не догадывался, что, если я приняла решение, меня было не переубедить. Mamá называла это упрямством, мои наставники считали это недостатком. Я же называла это настойчивостью. Вероятно, незнакомец все понял по моему лицу: он замотал головой, и беспокойство подчеркнуло морщинки в уголках его глаз. Я развернулась и растворилась в толпе, ничуть не переживая о своих вещах. Все можно купить. Но только не этот шанс.
Такой выпадает лишь раз в жизни.
Я крепко ухватилась за него обеими руками.
Толпа людей влекла меня прочь от буксиров, выстроившихся вдоль причала. Незнакомец кричал, но я уже отошла слишком далеко, чтобы разобрать его слова. Пусть занимается моим багажом. Если он джентльмен, то вряд ли оставит его без присмотра. А если нет… Впрочем, маловероятно. Было что-то особенное в том, как этот мужчина вел себя. Уверенно, несмотря на дерзкую улыбку. Собранно, несмотря на запах спиртного.
Он выглядел как аристократ, человек, рожденный, чтобы управлять другими.
Разговоры на причале текли на разных языках, окружали меня со всех сторон. Египетский арабский, английский, французский, голландский и даже португальский. Египтяне в дорогих костюмах и фесках огибали туристов, спеша по делам. Мои попутчики двигались по широкой улице, уклоняясь от лошадиных повозок и ослов, нагруженных холщовыми мешками. Я внимательно смотрела под ноги, чтобы не наступить на помет животных. В воздухе пахло дорогим парфюмом и пóтом. У меня заныло сердце при виде разрушенных зданий и гор мусора – напоминаний о британской бомбардировке, которая произошла два года назад. Когда-то я прочитала, что урон был огромным, особенно в крепости, где египтяне попытались защитить Александрию.
