– Здесь указана моя должность.
Проводник переступил с ноги на ногу.
– Очень хорошо, сэр. Кажется, все в порядке.
Мои щеки вспыхнули от ярости.
– Это возмутительно!
– Как видите, леди вот-вот впадет в истерику, – быстро добавил мистер Стерлинг. – Мне хотелось бы перейти в другое купе.
– Вы не уйдете, пока не вернете кольцо!
Мистер Стерлинг холодно улыбнулся, и в его светлых глазах блеснул хитрый огонек.
– Зачем мне отдавать мое кольцо? – Он шагнул к двери.
– Подождите… – начала я.
– Простите, – сказал проводник, вернув мой билет.
Через секунду они оба ушли. И глубоко в кармане этого гадкого мужчины остался последний подарок Papá.
Уит
Черт возьми.
Я смотрел вслед глупой девчонке, чувствуя, как растет недовольство. У меня не было времени на своенравных племянниц, пусть даже они были родственницами моего начальника. Начальника, который вовсе не обрадуется, когда узнает, что я не смог совладать с юной девушкой. Я запустил дрожащую руку в волосы, окинув взглядом огромные чемоданы на тележке. Она ушла без своих вещей.
Смелый поступок, Оливера. Смелый.
Мне хотелось оставить все на причале, но совесть не позволила, и я печально вздохнул. К сожалению, мать учила меня другому. Багаж предстояло вернуть Оливере. В этот раз она победила, но я больше этого не допущу. Я не любил проигрывать и не любил, когда мне указывали, что делать.
Эти дни остались в прошлом.
И все же.
Оливера рискнула одеться, как вдова. Пересекла океан без сопровождения. Отчитала меня, уперев руки в бока. Я неохотно улыбнулся, разглядывая медную пуговицу, которую случайно сорвал с ее жакета. Сделанная из сплава меди и цинка, она ярко блестела на солнце. Возмущенное лицо Оливеры рассмешило меня впервые за долгие месяцы.
Девушка оказалась с характером, этого не отнять.
Я сжал пуговицу, хотя знал, что лучше выбросить проклятую вещицу в Средиземное море. Но вместо этого я убрал ее в карман. Зная, что совершаю ошибку, покатил тележку в сторону дороги, где меня ждал нанятый экипаж.
Оставил пуговицу себе, вопреки доводам здравого смысла.
Острая головная боль сдавила мои виски. Свободной рукой я достал фляжку, которую украл у старшего брата, и сделал большой глоток. Напиток опалил горло огнем. Во сколько я вернулся в номер прошлой ночью?
Я не помнил. Я провел в баре «Шепердса» много часов, бездумно смеясь, притворяясь, что прекрасно провожу время. Боже, как я ненавидел сотрудников Службы древностей.
Когда фляжка почти опустела, я понял важную вещь.
Никто не знал, кого искали Абдулла и Рикардо.
Не было ни одного слуха.
Теперь осталось разобраться с глупой девчонкой.
Усталость накатывала на меня, затягивала, словно болото. К моменту, когда экипаж остановился перед «Шепердсом», мое чистое и нарядное льняное платье больше не было ни нарядным, ни чистым. Отглаженная рубашка запачкалась в пыли и помялась, а еще я умудрилась потерять пуговицу от жакета. Гнев преследовал меня всю дорогу, бурлил под кожей, заставляя кровь кипеть. Водитель открыл дверь экипажа, и я споткнулась о ступеньку. Он протянул руку, чтобы помочь мне устоять на ногах.
– Gracias[12], – хрипло сказала я. – Простите, я имела в виду shokran[13].
Горло саднило после споров. Никто не стал слушать мою историю об украденном кольце. Ни водитель поезда, ни проводники, ни даже другие пассажиры. Я просила о помощи всех и каждого, не сомневаясь, что нашу ссору слышали и в соседних купе.
