О чем собаки говорят - страница 4

И услышал из-за спины:

– Порешу!

Как я узнал потом, большая коробка в ванной, где меня мыли, предназначалась для справления нужд лысого паразита Маркуса. Видите ли, коты, в отличии от собак, к выгулам не приспособлены. И ночью этому дитю ада приспичило посетить горшок, в котором он и сидел, наблюдая, как я пробираюсь к Асе.

Я так перепугался, что громко взвыл, метнулся к черному ящику и врезался в него. Сверху посыпались какие-то коробки, тряпки, другие предметы… Спотыкаясь и громко плача, я рванул в коридор. Куда дальше бежать? От ужаса я и забыл, что направление было только одно – вперёд, то есть назад. Как домчался – не помню, ещё и врезался в миску с водой и остатками каши. Царивший вокруг грохот перемежался с кошачьим хохотом кота и взволнованными криками Аси:

– Патрик, ты там живой?

Нужно срочно замести следы! Я отлично знал: что не найдено, то не своровано! Поэтому остатки каши и воду я размазал по полу, миски припрятал под лежанку. А затем с облегчением выдохнул и завалился спать.

То, что я умело спрятал следы произошедшего, я понял, когда утром двуногая оглядела комнату и улыбнулась. Она почесала мне бочок и сказала:

– М-да, тут без швабры не обойдешься.

Я подумал, что «швабра» – это новый вид какого-то лакомства, и блаженно задремал дальше.

***

На второй неделе нашего совместного проживания в комнату заглянул Маркус, важный, как крыса, укравшая мясо во время кормежки. У нас такое в приюте часто было.

– Надо поговорить.

Я сглотнул, глядя, как кот расправляет лапами краешек моей подстилки и садится. Жирные складки его растеклись в стороны.

– Смотри, какой расклад, псина. Хозяйка моя, Ася, девушка с придурью. Ничем иным я твоё появление объяснить не могу. Она питает слабость к таким, как ты, прокажённым.

Я не знал слова «прокажённый», но хотел показать, что умом и знаниями коту ничем не уступаю. Поэтому сразу кивнул.

– Так вот, я не отличаюсь той же терпимостью, – кот заметно выпятил грудь. – Поэтому всё равно от тебя избавлюсь. Методы в моём арсенале различные, но все эффективные, ты уж поверь. Так что, дружок, выбирай сам – вернешься в приют, откуда тебя приволокли, или станешь гордым обитателем улиц? Правда, для этого тебе придется сбежать…

– Не буду я никуда бежать, – зло рыкнул я. – Мне и тут хорошо.

– Ну-у-у, это пока я тебе стиральный порошок в еду не подсыпал, – протянул кот. – Или иголок. Это уж как пойдет.

С того дня моя жизнь превратилась в сущий ад. Каждый день лысый дьявол творил безумные пакости, умудряясь выставить меня виновным. В ход шло всё: разбитая посуда, обгаженная обувь хозяйки, моя шерсть в её кровати и вещах. В один из дней я застал его за тем, что он грыз хозяйкину сумку, а заметив меня, гадко ухмылялся.

Что он задумал, я понял потом, когда пришла двуногая. Увидев сумку, она выкрикнула мое имя, а затем забежала на кухню:

– Патрик, блин! Она стоит двадцать тысяч!

Ася весь вечер смотрела на меня с обидой. Но перед сном всё равно подошла, осторожно погладила между ушами и сказала:

– Это я виновата, дружок. Оставила её на стуле, а тебе, наверное, было скучно. Прости меня.

Влетело мне от двуногой только однажды. Опять же, по милости этой лысой скотины.

В один из вечеров кот вызвал меня в их с Асей комнату. Когда я подошел, он растянулся на диване и несчастным голосом простонал, выставив свою филейную часть:

– Помоги, пожалуйста, у меня где-то заноза застряла.