По западному берегу реки проходит нефтепровод, и там же стоят наши войска, восточный берег мы тоже контролируем, но ночью из ущелий туда просачиваются маразийские боевики и устраивают нам всевозможные пакости: стреляют, взрывают, похищают людей…
С боевиками дерутся армейские, а наше спецподразделение должно охранять нефтепровод и ни в какие дополнительные коллизии не соваться, да только не всегда у нас это получается.
Моей группе был поручен участок нефтепровода напротив ущелья Деда. Дедом мы звали старика, что жил в глубине этого ущелья со своими двумя внучками. Этот Дед был для боевиков Хамида, что кость в горле. Не будь его, они бы организовали перевалочную базу на месте его дома и спокойно, со всеми удобствами нападали на наши посты. Но земля там принадлежала Деду. Можно было бы этого Деда убить, но две его дочери были замужем за соседями: с севера ― за Ахмедом-молчаливым, а с юга ― за Саидом-весёлым. Соседи эти были серьёзные, и кровная месть Хамиду была бы обеспечена. Раздражало Хамида и то, что на земле Деда была обнаружена нефть, а Дед отказывался её добывать, говорил, что нефть губит землю, что лучше он и дальше будет пасти там своих коз и овец.
Решил тогда Хамид потихоньку вытеснить Деда с его земли, вот тогда и послал Дед ко мне свою внучку с предложением. Если я буду защищать его поля от головорезов Хамида, то он, в свою очередь, будет подкидывать нам по барану в месяц, а кроме того, сообщать о крупных отрядах боевиков, идущих в нашу сторону.
Вот так и повелось к взаимной нашей выгоде. Я пугал людей Хамида на восточных подступах к землям Деда, а Дед выпускал к нам голубка с синей ленточкой, если замечал отряд боевиков. Раз в месяц по уговору мы стреляли одного из баранов Деда, ― и все были довольны, кроме Хамида.
Так было и в тот день. Расположился я на горушке, а вверху надо мной ― три Ваньки. Ваньками я называю одно своё изобретение. Это автомат на треноге с пультом радиоуправления. Сам я спрятался сбоку со снайперской винтовкой, а Ваньки по моей радиокоманде постреливали в сторону ползущих боевиков. Попасть они, конечно, ни в кого не могли, но отвлекали внимание от моей скромной персоны. Один из боевиков выполз прямо на мой схрон ― пришлось его успокоить с помощью ножа. Мне он оставил в наследство новенький маразийский автомат. Двое других приближались к моим Ванькам. Вот в визире винтовки показался один из них, и я убрал его одиночным выстрелом. Оставшийся почувствовал неладное и затаился. Так он может пролежать до самой темноты, и мне придётся лежать тоже.
И тут в моей голове раздался голос:
– К западу от тебя армейские убивают молодого парня! Ты должен его спасти! Это очень важно!
Я ничуть не удивился. Война, знаете ли, отучает удивляться чему бы то ни было.
– Какое мне дело до армейских, да пусть хоть все поубивают друг друга!
– Есть дело! Этот парень отказался убивать твоих подопечных, а его соратники это сделали. Дед мёртв, убиты и обе его внучки.
Тут я понял, что должен вмешаться. Нажал на кнопку, ― и все три мои Ваньки взлетели на воздух. Пока оставшийся боевик любовался фейерверком, я уже бегом спускался по противоположному склону. Застал я душегубов как раз вовремя. Они стояли около своей машины и обсуждали, как бы подостовернее перерезать горло своему же парню. Сам парень был в отключке и ничего не чувствовал. А командир группы объяснял здоровенному туповатому солдату:
