Действительность оказалось иной. Пётр выписался, сел в свою новую коляску и уехал, не говоря мне ни слова, на территорию больничного склада. Там он устроился работать сторожем. Встречаться со мною он теперь отказывался, ссылаясь на занятость. Опять я была в полном отчаянии. Я долго не знала, кто же теперь может мне помочь. И тут вспомнила про Александра. Ему как раз требовались помощники во вновь организуемой слесарной мастерской. Я попросила его привлечь Петра. Всё удалось, как я задумала. Пётр легко согласился работать в мастерской и ещё выписал себе с востока какого-то Ахмеда, которого все звали почему-то Тимой. Так вот, этот Ахмед-Тима оказался самым фантастическим слесарем на свете. Он мог всё!!! Это мне сам Александр сказал, но, где он выучился такому волшебному искусству, ― никто не знал.
Постепенно Пётр стал со мной разговаривать, когда я заходила в мастерскую. А однажды мы даже пошли гулять и заглянули вместе на службу в церковь.
– Ну что? ― спросил он. ― Ты всё ещё хочешь за меня замуж?
– Да! ― ответила я.
– Ну давай, что ли, поговорим с батюшкой. Пусть всё будет как надо.
И всё прошло как надо! Я была в простеньком белом платье и в белой же косыночке. Мы венчались, а затем он поднял меня на руки, посадил на колени, и мы быстро помчались с горки на его коляске. Я визжала и боялась упасть, но он держал крепко. Оказывается, весь последний месяц они с Тимой переделывали коляску так, чтобы на ней можно было более-менее безопасно кататься с гор.
А потом, наконец, была моя ночь и мой любимый!!! Как же непохож он был на того, кто был здесь полтора года назад. Сейчас он просто боялся ко мне прикоснуться. Я сама разделась и раздела его.
– Но как же теперь?.. ― спросил он.
– Закрой глаза, ― сказала я, ― и почувствуй, что ты летишь. Наша Земля добрая, она готова нам помочь. Ведь сила тяготения ― это просто проявление любви нашей планеты. Попроси её отпустить, и она, я уверена, тебя отпустит. Он мягко перекатился на меня, и… я почувствовала, становился всё легче, легче… Это было что-то волшебное. Это не имело ничего общего с тем понятием секса, которым нас потчуют романы и фильмы. Я ощущала, что нас трое: я, он и вся наша планета. И главной в этом действе была как раз планета, а не мы. Она нас взяла на руки, как мать, и понесла всё выше и выше, к Богу, с просьбой дать нам на воспитание новую молодую душу. Звёздочкой покатилась по небосводу душа и вошла в нас, и стало нас уже четверо!
– Это наша дочка Полина, ― сказала я и открыла глаза.
Мы с Петей, обнявшись, парили высоко в воздухе, почти под потолком. Я боялась ― вот он откроет глаза, испугается, и мы вместе полетим вниз и разобьёмся. Поэтому я тихонько ему сказала:
– А теперь попроси, Петенька, Землю опять прижать нас к своей груди.
Это сработало. Мы медленно опустились на пол.
– Неужели мы в самом деле летали? ― вот был первый вопрос моего Пети.
– Конечно, летали! ― ответила я. ― Ведь говорила же я, что Земля готова нас отпустить в полёт, стоит лишь попросить.
– Почему же все не летают?
– Наверное, не догадываются попросить!
Мы перебрались на кровать и заснули, обнявшись.
Утро встретило нас улыбками солнца и шуршанием жёлтых листьев на дорожках. Мы пошли-поехали в парк. Там была горка, на которой он тренировался, и он меня покатал с горки на своей коляске. Мы неслись вниз, лавируя, как слаломисты, влево и вправо, а затем вверх, смеясь, я толкала его коляску, несмотря на его протесты, что он и сам может. А потом он спросил:
