Как ни странно, всё ему пока удаётся. Заглянула я к нему, ожидая увидеть дикий беспорядок и ободранных грязных детей. Но ошиблась ― всё было тихо-мирно. Петруха считал это своей заслугой, но я-то сразу увидела сновавших среди детей маленьких полупрозрачных человечков. Дети их тоже видели, понимали и слушались. А Петруха ― не замечал!
Счастливая за своего любимого, я тихо вышла на ночную улицу. Была теплая звёздная ночь. Где-то там пряталась моя родная Дхана, где-то там мои любимые отец и мать. Я неожиданно оказалась совершенно свободной от дел. Впервые у меня был свободен целый час, пока не проснётся маленькая Валюша. Я шла по своему посёлку и думала, почему это я с момента своей свадьбы так и не попробовала взлететь в небо. Почему-то мне казалось это кощунством… Я тихо настроилась на наш огромный и любимый земной шар ― он мне ответил лёгкостью всего моего тела. И я поплыла ― поплыла высоко в небо. Внизу светился наш посёлок, вдали ― огни полуразрушенного во время войны города, а я летела ― летела и пела от счастья…
Омерзительный крик ворвался в мои уши. Только потом я сообразила, что крик был ментальным… Всё очарование ночи мгновенно исчезло, и я быстро заскользила к земле. Сконцентрировавшись на мысленном крике, я увидела двух грифов, справлявших, по-видимому, свою свадьбу. И вдруг я поняла, что это Люба с Радеком! О ужас, неужели они хотят спариваться в таком жутком облике?! Меня прошиб холодный пот, я стояла у ограды своего дома, зубы мои стучали, как доски забора, к которому я прислонилась. Два грифа спикировали на неприступную вершину где-то на далёком юге и превратились в Любу и Радека. Тут же они с жутким криком сплелись в объятиях… Я с трудом отключила своё видение. Не моё это дело ― смотреть, как любят друг друга хоть и близкие, но глубоко чуждые мне существа.
Покормила малютку и тихо ушла в ночной сон. Приснилась мне моя мама Съегле, она сидела в огромном дупле и качала на руках маленького мальчика, называя его Расъег. Рядом сидел мой отец и вырезал что-то из дерева своим кремнёвым ножом. Ой, да это он мастерит дудку. Вот и сделал… Тягучая, но милая мелодия поплыла над дремучим лесом, заставляя улыбаться маму, моего маленького братика и меня саму. Проснулась утром счастливая, вся в слезах. Какой же прекрасной может быть жизнь, несмотря ни на что!
Расслабиться мне не удалось: тут же, рано поутру, ― стук в дверь. Отец Иоанн опять собрался куда-то уходить.
– Куда собрался? Отче! Кто будет пестовать твоих прихожан? Кто будет дирижировать ежевечерними соединениями четырёх для отогнания зла от нашего посёлка?
Стоит, уши красные – и молчит!
– Нет, так ты от меня не уйдёшь! Рассказывай всё начистоту, а то не отпущу!
Переминается с ноги на ногу:
– Да так… надо мне человека найти! Обязательно надо!
– Рассказывай, какого человека. Мужчину? Женщину?
– Женщину.
– Ты же монах, зачем тебе женщина?
– Ну… это не просто так…
– Ты что, влюбился?
– Нет! Ты всё не так понимаешь. Знаешь же, я попал в плен к тому отряду, которым командовал Семён Андреевич. Так он прямо обрадовался, заглянув ко мне в черепушку. Вот, говорит, такой-то мне и нужен для улучшения человеческого рода. И приказывает привести девушку молоденькую, лет двадцати. Вот, ― говорит, ― тебе жена, чтобы завтра же забеременела!
– Помилуй, ― говорю, ― я же монах, у меня обеты!
– Не нравится, ― отвечает он, ― ну что ж, мы её расстреляем у тебя на глазах, а тебе подыщем другую.
