А ты, Радек, пойдёшь официантом в клуб тринадцати, знаешь, конечно, о таком. Тоже будешь мне лично докладывать все подробности тамошней деятельности, а то они там совсем разленились. А теперь расскажите-ка мне о своей жизни. Прежде всего, как на самом деле погиб ваш отец.
– Мы с братом наблюдали за его гибелью по ментальному каналу и можем продемонстрировать вам всё в точности, ― ответила Люба.
Затем мы продемонстрировали всё, как было на самом деле, умолчав единственно о том, что к действиям солдата, убившего маму Валю и Семёна, мы с Любой имеем прямое отношение.
– Да, жаль! Сёмочка был самым талантливым моим оперативником. Он один из немногих, кто удостаивался личной связи со мной. Кстати, а как вы меня нашли? Ну конечно, понимаю, наблюдали тайно за отцом, с кем он там мысленно общается…
И мы, конечно, подтвердили.
– Ну а чем вы занимались после?
– Мы с Радеком открыли перед Упыгом ту часть памяти, которая касалась наших военных подвигов, особо подчеркнув наше неприятие так называемого «соединения четырёх» в госпитальном посёлке.
Упыг был просто в восторге от батальных сцен и от волн ярости, излучаемой при этом Радеком. Перед нашими глазами проносились все наши подвиги, трупы… трупы… окружали нас… Упыг чуть не повизгивал от удовольствия.
– Узнаю Сёмушкину породу!!!
Да, а вот эпизоды с нашим превращением в грифов мы благоразумно вырезали из показа. Должны же быть у нас в будущем некие неизвестные козыри…
– Я рад за такое замечательное потомство Сёмушки, ― сказал Упыг, ― но ведь вы мне всё наступление сорвали в вашей стране, почему вы громили в основном психопринудиловки, не могли, что ли, реализовывать свои зверские инстинкты на обычном сброде? Зачем надо было убивать всех талантливых операторов? Да ещё командира замочили, впрочем, за последнее не виню, это ведь была провокация замкома, а вы и попались, как маленькие деточки. Впрочем, вы деточками и являетесь. Опыта у вас с гулькин нос, а туда же – соваться в глобальную политику. Жаль, Семён умер, он бы вас наставил.
Мы с Любой объяснили, что уничтожали психопринудиловки из ненависти ко всем психическим устройствам, так как поломка именно такого устройства привела к гибели наших любимых отца и матери.
– Да, это я понять могу, ― сказал Упыг, ― тебе, Люба, я хочу поручить важнейшее дело ― воспитание будущей элиты человечества. Уже выбраны и оплодотворены генетически наиболее подходящие матери детей, которые станут нашей опорой. Сейчас дети уже рождаются на нашей площадке рождений. Ещё пару лет матери будут с ними, затем матерей придётся удалить, так как они не сумеют воспитать в детях дух настоящего воина. И только в тебе, Люба, я вижу этот дух, присущий ещё твоему отцу Семёну. Поэтому только ты сможешь повести этих детей дальше – к высотам будущих их подвигов!
Тем временем молчаливый внучок уже принёс душистый чай, уставил стол вареньями и конфетами. В центр водрузил большой торт. Мы принялись за еду. Следующие пару дней мы отдыхали в усадьбе Упыга. Он познакомил нас с соседями, представив как сирот, оставшихся после смерти своего однополчанина. Соседские старички поохали над нашей горестной сиротской судьбой, перемыли косточки правителям, допустившим инфляцию, войну и голод… Впрочем, судя по всему, здесь-то как раз всё было спокойно, все беды творились где-то там, за морями.
– Вы мне, ― говорил Упыг, ― как родные дети. Вы будете править вместе со мною на Земле. Как вы уже знаете, мы стремимся добиться для человечества от галактического содружества статуса
