Подобное расположение парадигмы бытия государства по трем ветвям с учетом системы сдержек и противовесов как формальной причины бытия, казалась наиболее приемлемой Великим Просветителям. Вместе с тем, необходимо понимать, что бытие всегда задано в виде 4-х причин бытия Аристотеля, образующих парадигму бытия. В динамике они сменяют друг друга (процесс энтелехии), в завершенности они представлены парадигмой равновесия различного рода идеального (бытия в возможности) и реального (бытия в действительности). В этом отношении функции трех ветвей власти представляются простым разделением целевой, движущей и материальной причины (судейская власть здесь, как известно, руководствуется только законом, поэтому она является тем, что определяет сформированность и адекватность материальной причины целевой), структурирование специального механизма формальной причины (система сдержек и противовесов). Все данные причины бытия находились в области парадигмы бытия и до разделения властей, не составляя специального предмета исследования и познания. Узурпация власти, как основная причина разделения властей – не совсем искренний аргумент в пользу именно такого государственного устройства. Здесь речь шла именно о ликвидации не узурпации власти, а ликвидации личности, которая могла использовать государственную систему для воплощения своих представлений о том каким должно быть социальное. Узурпировать власть практически невозможно, об этом вам скажет любой монарх и любой диктатор. То, что многие из них называют власть служением и соответственно таинством – правда. Эти люди вовлечены в парадигму, которая существует прекрасно и без них, и уж точно совершенно не для них. Тот факт, что они ею полностью персонифицированы и не отделяют себя от нее – свойство любого человека. Большой уровень медиатизации этого свойства может шокировать (как перцепция, вторгающаяся в чужой ритуал), но любой ритуал, рассмотренный с точки зрения никогда не участвующего в нем, напоминает логику абсурда. Государственное устройство, подчиняющееся логике государственного управления, – это результат реформ последних 300 лет, превративших государство в потустороннюю реальность. Сегодня государство – это некоторая субстанция, бытие которой нигде и везде в соответствии с представлениями и словоупотреблением. При этом метод Л. Витгенштейна, в этом отношении не чуть не лучше того, что легло в основу понимания мер и весов на рассвете цивилизации, государство примеривают к реальности через специального служащего – «государственного служащего» определенного ранга, а точнее – судью, да, впрочем, и не только судью. Это то, что было придано храмам на рассвете перехода от товарных денег к деньгам как таковым. То же самое сейчас в отношении государства, понятия государственного. Есть определенное представление о том, что это такое, но без специально обученного человека, обладающего эталоном уровня государственного, здесь в этом вопросе не обойтись. В этом отношении Великих Просветителей можно только поздравить. Они нивелировали представление о государственном до первобытного уровня, погрузив его в мифологию, в то время, как научное знание шагнуло вперед, оставив государство далеко позади. Государство как стандарт уровня допустимого социального, сформированного в области закона, весьма интересно для дня современного.
