– Марк Борисович, но в Болхове все хорошие врачи были евреи – Шухгалтер, Брейтфус, Экман, Ланских, Высоковский. Вам то, что обижаться? Заслуженного врача получили, орден Трудового Красного Знамени…
– Сашка, ты не путай хер с гусиной шеей!!! Я ЗАРАБОТАЛ, а вот Сергей Сергеевич, орден Ленина, заслужил. А это две большие разницы. Ты в Одессе был?
– Нет.
– Тогда не подъёбывай меня. Понял? Высоковскому тоже дали орден, он заработал. Мы вместе получали и Ланских, и Экман. С Шухгалтером и Брейтфус дело тёмное…
Открывает тумбочку, достаёт початую бутылку конька и две рюмки. Наливает, себе полную.
– Я не хочу
– Хватит целку строить. Я про вас интернов всё знаю. И про вино и девок… Небось, не щупаете как Иванов.
Выпиваем.
– А родителей твоих я знаю. Мать твою лечил здесь в отделении, у отца рану смотрел. Остеомиелит. Твой отец квартиру получил?
– Нет, живут в жековских бараках.
– Вот. Отец воевал, мать была в концлагере. А квартиру шиш!!! А мать твоя местная, дом разбомбили, а теперь угла не найдёт. Сашок, ты русский, я еврей и я тебя буду учить хирургии. И бойся жидов. И никогда не доверяй тому, кто носит галстук, очки, кальсоны и не выпивает. От них все беды происходят. Ленина читал, работы конспектировал, мотай на ус. Страшные времена и страшные дела…
Отрезвел, не плачет.
– Херовую тему ты завёл. Расстроился я. Как мать вспоминаю, плачу. Ну ладно. Ты Портного читал?
– Нет.
– Доставай тетрадь, я тебе расскажу про аденому лучше, чем там написано, а завтра ты моешься со мной на операции.
– Спасибо.
Коллеги, пересказ почти дословный. За изъяны речи извините.
Я бесконечно уважал этого человека, врача. Знал, обращусь в любое время, получу кучу мата, но он сам приедет, поможет. Бесценные люди. Жаль, их уже нет с нами. Марк, я тебя помню… ты слышишь?
P.S. А Главного хирурга звали Самуил Самуилович…
Разговор со старшей медсестрой
(90-е годы)
Сижу в кабинете, пишу истории болезни. Забегает старшая медсестра.
– Заведующий (в голосе издевательские нотки)! Виктор Павлович (ординатор хирургического отделения) не вышел на работу!!! Запил…, опять…, третий раз за этот год, а прошло только 8 месяцев. Мне ставить прогулы в табель? Это на неделю, уж точно, пока не очухается. Куда смотрит его жена? Не знаю…
– Ну и куда смотрит? Сходи домой, спроси.
– У самой такой же алкаш. Так я его, как запивал, сразу в наркологию и сульфозинчик… Быстро до памяти доходил.
– И чем ты хвастаешься? Где твой мужик сейчас? Скажи…?
Задело, начинает психовать. Вижу по глазам. Садится в кресло.
– Где…, где. У матери своей живёт. Пусть она его воспитывает и, смотрит, какого сыночка вырастила.
– А получку ты у него отбираешь, или сам приносит?
– Как же…! Я на работу сходила, написала заявление и его зарплату мне лично на руки выдают. Так – то вот! Спасибо директору.
– Ну, и стерва же, ты. Мать его на свою пенсию будет кормить, да? Вот одумается твой мужик и найдёт себе бабёнку покладистей, завоешь по – другому.
– На хер он кому нужен алкаш, пропойца. Его ссаные штаны стирать…?
– Вот хер его как раз и нужен и зарплата, а ты будешь иметь 33% алиментов на двоих детей. Как перспектива? И сама ты в тираж вышла. Посмотри на себя. В огороде тебя вместо чучела поставить, ни одна ворона не сядет.
– Александр Кимович! (в голосе дрожь, на глазах слёзы). Вы всегда обо мне так думали или я плохо выгляжу? Так зачем старшей медсестрой позвали? Работала бы в операционной, да работала.
