– Хорошо смотреть? – спросил вкрадчивый голос у нее над самым ухом.
Керидвен только всхлипнула вместо ответа.
– А знаешь, что еще лучше? – спросил тот же голос. – Не смотреть.
Безымянный развернул ее – мелькнула прямо перед глазами раззявленная щель – и оттолкнул от себя. Керидвен осела на землю. Глаза слезились, перед глазами плыли разноцветные пятна. Керидвен заморгала.
Все вокруг после яркого света стало еще тусклее, сумерки загустели, как овсяный кисель. Керидвен перевела взгляд на Безымянного – он стал еще уродливей. Видимо, эта мысль отразилась у Керидвен на лице – Безымянный засмеялся.
– Я бы притворялся ангелом для тебя, дорогая. А для себя – нет.
– Я тебя об этом не просила, в общем-то, – буркнула Керидвен.
Безымянный подался вперед. Голос у него сделался не по-хорошему сладким. Захрустел песок.
– А хотела бы? Разве ты не за этим пришла, Керидвен-человек? Не затем, чтобы пожалеть? Попросить вернуться? Рассказать, что ангелом, светлым ангелом быть гораздо лучше? Не рассказать мне про спасение? Не рассказать, как ты меня любишь? Как меня все любят? Как меня все ждут? – с каждым вопросом голос у него становился все злее, и злее, и злее, скала кренилась все ниже, ниже, и ниже, Керидвен вдруг представила, как он брякается носом вниз и продолжает бубнить – и засмеялась.
Нет, все-таки «ангелический» Эльфин был куда страшнее.
Безымянный осекся.
Керидвен села, прислонившись спиной к скале, одернула юбку и обняла руками колени.
– Мне нравится это место.
Скала под ногами была теплая. Все остальное скрывал туман.
– Я тебя не звал, – пробурчал Безымянный.
Керидвен зевнула.
– Мой сон. Что хочу, то и вижу.
Проснулась она на удивление отдохнувшей. То ли ястребинка подействовала, то ли что, но у Керидвен как камень с души сняли. Хотя с чего бы? Отдыхать надо больше, вот что, думала Керидвен, намывая с утра банки для варенья. Да и вообще, утро вечера мудренее.
– Влюбилась, что ли? – спросил Джимми, проходя мимо. – Ходишь, улыбаешься…
– В кого бы это? – буркнула Керидвен.
Джимми выпятил грудь:
– Да хоть в меня!
– Тьфу на тебя! – Керидвен стегнула его полотенцем. Джимми цапнул с тарелки сливу, заржал и был таков.
Влюбишься тут, как же. Было бы в кого, ворчала Керидвен, вырезая из слив косточки, и замешивая варенье. Нет уж, хватит с меня.
– И нечего на меня так смотреть! – крикнула она деревянному Христу в гостиной, и ухнула в таз в два раза больше корицы, чем нужно.
Во дворе забухали шаги. Керидвен прислушалась. На крыльце переговаривались шепотом.
– Да зря все это…
– Не спросишь – не узнаешь. Ну или давай я спрошу.
– Да ладно, я сама.
Керидвен обтерла руки передником, выглянула и обнаружила Джимми и Ору. Ора, еще мрачнее, чем обычно, зыркнула на Керидвен исподлобья. Джимми ухмыльнулся в тридцать четыре зуба.
– Мы к Блейзу!
Керидвен пожала плечами.
– К Блейзу так к Блейзу. Он за грибами ушел, к вечеру будет.
Ора, услышав повод для отступления, немедленно развернулась на каблуках:
– Ну я пойду тогда.
Джимми поймал ее за локоть:
– Ненене, зачем пойду? Он скоро будет, зуб даю!
Поняяятно, подумала Керидвен. Джимми за спиной Оры сделал страшные глаза.
– Что случилось-то? – сказала Керидвен, стараясь не заржать.
– Посоветоваться нужно, – буркнула Ора.
– Ну, ждите тогда. Чай пить будете?
– Нет, – буркнула Ора.
– Ну, как знаете.
Когда Блейз вернулся, Керидвен сидела на крыльце, отскребала с блюдца пенки от варенья и прислушивалась к шушуканью из гостиной – Джимми вовсю обхаживал наследницу. На звук это очень походило на жужжание шмелей над полем – Джимми что-то ворковал, Ора что-то недовольно буркала, то и дело порываясь убежать. Какое счастье, что это не мои проблемы, подумала Керидвен и облизала ложку. Блейз бухнул ведро с грибами на ступеньку и вытер лоб.
