– Не волнуйся за нее – успокоил меня тогда сын. – Это ее выбор.
– Боюсь, что не ее, а Виктора.
– Нет, ошибаешься, только ее. Виктор – как раз – совершенно не в восторге!
Это было новостью для меня, причем новостью, добавившей поводов для моего беспокойства за судьбу их брака. Но беспокойся, не беспокойся, а решать все равно ей. Так мы их воспитывали с самого детства: ничего не запрещали, только рассказывали, какие могут быть последствия их решений. Например, помню, как муж застал Сашу с бабушкиной шпилькой в руках, которую он намеревался воткнуть в розетку.
Вместо того, чтобы кричать «Караул, не смей!» он посадил пятилетнего сына перед собой и прочел ему лекцию по технике безопасности в обращении с электричеством. Он объяснял малышу, почему провода заизолированы, что бывает при ударах током, потом они развинтили одну из розеток и посмотрели, как там все устроено. Ребенок был в восторге, ходил за отцом весь вечер, а когда лег спать, то муж, придя на кухню, сказал нам с мамой: – «Хорошо, что в этот раз я успел. Хотелось бы знать, куда его в следующий раз занесет его любопытство».
Когда Катя вышла замуж и ждала Ваню, отец сказал, что купит на свое имя квартиру, чтобы им не нужно было снимать жилье, определил максимальную сумму и велел выбирать. Выбор был такой: ближе к центру, а, следовательно, и к нам, но меньшую по площади, или большую, но подальше. Они с Виктором выбрали большую квартиру на окраине. Никакие наши аргументы, что это слишком далеко, не были услышаны. Это было близко от его работы, он и решал, где им жить. Отец тогда сказал: «Ты делаешь ошибку», но квартиру купил. Из-за того, что это была страшная даль, больше часа несколькими видами транспорта, я не ездила помогать ей с детьми. Если было что-то нужно, то она привозила их к нам, а сама шла по своим делам. Ни разу Катя не сказала, что жалеет о том, что живет так далеко, и мы это вопрос тоже не поднимали.
Если подумать, то и для Катиных детей я не могу быть полноценной бабушкой, хотя мы и живем в одном городе. После смерти отца Саша предлагал мне переехать в Питер поближе к нему, но я отказалась. Мне нужно было научиться одиночеству, и за эти полтора года я в этом вполне преуспела…
Катя позвонила и сказала, что приедет. Они с Андрюшей появились на пороге, когда я только садилась завтракать.
– Малыш, ты будешь есть с бабушкой? У меня есть твоя любимая каша.
Ребенок с удовольствием закивал головой, и они с мамой пошли мыть руки.
Какое счастье, что парень такой покладистый и так замечательно ест – старшему, Ване, угодить было значительно сложнее!
Внук ел, мы пили кофе, обсуждали всякие мелочи: погоду, Ванины школьные успехи, планы на предстоящее лето.
– Мама, я, вообще-то, поговорить с тобой приехала, – сказала Катя. – Я хочу на работу выйти.
– Ну и прекрасно. Нашла уже место?
– Нет пока, но собираюсь искать.
– Хорошо, но ты уверена, что справишься? Нет, ты не думай, что я против, но объясни, как ты себе это представляешь? Что ты собираешься с Андрюшей делать. В сад?
– Теоретически да, а практически в саду куча народу, туда попасть очень сложно, да и жалко его.
– И?
– И я не знаю, что мне делать, – призналась дочь.
– Но какие-то варианты ты все-таки продумывала?
– Они все плохие.
– Например…
– Например, что ты будешь к нам приезжать сидеть с парнем.
– Да, плохой вариант. Ты знаешь, во сколько мне нужно будет вставать, чтобы утром быть у тебя? Мне лучше вообще тогда не ложиться. Это можно сделать один раз, максимум два, но каждый день – исключено.
