О насущном. Европа и современный мир - страница 9

В отличие от классической теории формаций история МО не отличается линейностью и, более того, имеет многоскоростной характер движения. В марксистской социологии и философии истории доминирующим фактором была идея прогресса к идеальным и совершенным коллективным формам организации общества. Зигзагообразность развития, движение вспять допускались, но лишь как временные явления, бессильные перед «объективными законами истории». Циклический подход к МО не предполагает, что на каждом новом этапе истории международных отношений их субъекты поступательно движутся в одном направлении, пусть и разделённые на лидеров и догоняющих. Эти субъекты, переходя из одной системы МО в другую, могут сохранять свою природу, адаптируясь к изменяющимся условиям международной среды.

Определённым выражением такого состояния дел служат концепция цивилизаций С. Хантингтона и концепция Р. Купера о домодернистских, модернистских и постмодернистских государствах[15]. В обоих случаях считалось, что в мире сосуществуют чрезвычайно давние по времени структуры, подчинённые «медленной истории». С позиций циклической истории МО и в отличие от теории социально-экономических формаций это означает, что переход от одной модели МО к другой далеко не всегда и не во всех случаях сопровождается качественным изменением природы её субъектов (или объектов). Такой эффект с точки зрения «прогрессивной» современности подчас принимают за варваризацию МО, исторический рецидив, попятное движение истории.

Например, такую варваризацию прослеживают в деструктивных процессах на Ближнем и Среднем Востоке, в исходящем с этой территории на европейский континент насилии. В действительности речь идёт, скорее, о том, что определённые субъекты «медленной истории» (например, глубоко религиозные исламские режимы, с одной стороны, и народы христианской цивилизации – с другой, а среди последних – и категория по-своему фундаменталистских светских режимов) в процессе формирования новой модели МО, т. е. в ходе очередного транзита, сталкиваются на новом витке перераспределения силы и влияния в мире, и, к сожалению, в очередной раз с помощью методов насилия. Причём речь идёт не только о столкновении с «другим», но и в рамках одной веры, что особенно наглядно проявляется в отношениях между суннитами и шиитами, так же как и внутри этих ответвлений ислама.

Если циклическая концепция истории МО в своих основных допущениях верна, то для неё большую важность приобретает категория географического расположения («смирительная рубашка географии»), а значит, и геополитики. Скорость глобализации, особенно возросшая после окончания холодной войны, позволила утвердиться расхожему представлению о том, что географическое расположение участников МО, в первую очередь государств, их границы, размер, количество и состав населения, другие имманентно присущие особенности, размываются и теряют своё значение. Считалось, что вместо этого на первое место выходят факторы политического устройства, «универсальных ценностей», взаимоотношения между государственной надстройкой, индивидуумом и гражданским обществом.

Представляется, что ожидания относительно того, что МО качественно изменятся благодаря влиянию глобализации посредством нивелирования и унификации их субъектов, оказались чрезвычайно завышенными. В целом речь идёт о категориях «медленной истории», «истории структур», которые подспудно обусловливают поведение субъектов МО. Среди наиболее давних из таких категорий – география, границы, культура, идентичность, религия, язык