О поэзии и науке, о себе и других… - страница 3

В конце шестидесятых произошло еще одно знаменательное событие. После многих десятилетий разделения, физика и математика снова кинулись друг другу в объятия. Крупнейшие математики, среди них Сергей Новиков и Яков Синай, стали заниматься физическими проблемами. В Институте теоретической физики имени Ландау был открыт отдел математики. Сам ЯБ стал заведующим отдела в Институте прикладной математики. Там он стал создавать свою научную школу в области астрофизики и космологии. Успехи этой школы составили ему новую славу.

В те же годы Яков Борисович написал новый, совершенно неканонический учебник высшей математики «Высшая математика для начинающих». Как всегда, будучи бесконечно талантливым человеком, он предвосхитил время. Сейчас подобные учебники пишутся в США, но получаются они намного хуже. В учебнике ЯБ нет строгих теорем. Важнейшие математические факты излагаются в нем на примерах и на основании «здравого смысла». Это – замечательная книга, которая является прекрасным дополнением к стандартным математическим учебникам.

Увы, многие математики встретили книгу Зельдовича «в штыки». Особенно было раздражено руководство Математического института им. Стеклова. Эти люди – академики И. Виноградов, Л. Понтрягин и другие – были известны не только своим закоренелым политическим консерватизмом, но и своим явным, агрессивным антисемитизмом. При этом они имели несомненные, и даже очень крупные, научные заслуги. Объяснить, как такое может совмещаться – это задача философов и психологов. Может быть, они нам скажут, будут ли подобные вещи происходить в будущем. В настоящей же жизни состоялась острая дискуссия между ЯБ и академиком Л. Седовым, доставившая Зельдовичу, как я думаю, немалые огорчения.

Благодаря всем этим коллизиям, а также благодаря общему преклонению перед физиками, принявшему одно время характер национального культа, Яков Борисович стал на время общественной фигурой. Не думаю, чтобы он этого хотел и чтобы это пошло ему на пользу. В гуманитарных кругах уже зрело раздражение доминирующей ролью физиков. Стихи Слуцкого стали для многих руководством к действию. Малообразованные люди, считающие себя гуманитариями, но не знающие даже английского языка, заразились банальной наукофобией. Я помню, как на одном вечере у Фазиля Искандера жена литературного критика Б. Сарнова по имени Слава высказывала гневные проклятия в адрес всех нас – физиков. Особенно в адрес Зельдовича, которого она считала нашим апостолом. Вот так ЯБ стал подвергаться атакам с двух сторон сразу.

В конце шестидесятых мои научные интересы стали сильно уклоняться от ортодоксии, принятой в Институте ядерной физики. Солитоны и волновые коллапсы сильно тянули меня в сторону математики. Это не осталось без внимания Будкера, который предложил мне дилемму: заняться всерьез лазерами на свободных электронах или уходить. Я выбрал второе. У меня уже была довольно большая группа учеников, и состоялся цивилизованный развод – группа ушла в Институт автоматики к Нестерихину, а я уехал в Черноголовку, где возглавил сектор в Институте теоретической физики им. Ландау. Это составило предмет гордости для Будкера – вот каких людей мы готовим! а мой тренд в математику продолжался и зашел настолько далеко, что в 1974 г. я был выдвинут в член-корреспонденты Академии наук не по физике, а по математике!