К сожалению, и официальная российская историческая наука XIX в., от Н.М. Карамзина до С.М. Соловьева, приняла норманнскую теорию. Защита этой теории от критики стала официальной политикой. Известный русский историк XIX в. профессор Н.П. Загоскин, автор «Истории права русского народа», пишет, что сторонники норманнской теории создали такую обстановку, что «поднимать голос против этого учения (“норманнской теории”) считалось дерзостью, признаком невежества и отсутствием эрудиции, объявлялось почти святотатством» (67. С. 87).
Немецкий историк Байер был не первым, кто использовал легенду о призвании варягов на Северную Русь для обоснования решающей роли скандинавов в формировании Русского государства. Первым был шведский король Юхан III. Он в переписке с Иваном Грозным, в ответ на его укор в своем низком происхождении, заявил, что варяги и Рюрик, призванные новгородцами, были из Швеции. Вслед за королем и шведские историки стали писать о шведском происхождении Рюрика. В 1611 г. шведы, захватив Новгородские земли, объявили, что новгородцы еще в IX в. призвали для управления своей землей шведского короля Эрика Упсальского. На этом основании шведы навязали новгородцам договор, в котором те признали шведского короля Карла IX своим покровителем и приглашали на княжение его сыновей.
В исторической литературе первым выдвинул норманнскую теорию шведский дипломат и историк Петр Персей (Пер Персон). В 1615 г. он издал в Стокгольме «Историю о великом княжестве Московском». В этом труде он и объявил варягов шведами, хотя и признал, что он не смог «отыскать, что за народ были варяги» (105. С. 18, 19). Персей пишет, что «шведы… взяли страну их и области вооруженной рукой, покорили, разорили, опустошили и погубили ее огнем и мечом до самой реки Танаиса и сделали ее данницей». Теорию Персея использовали и другие шведские историки, она даже вошла в шведские учебники. Но, учитывая полное отсутствие доказательной базы и явную политическую заказанность, она не вышла за пределы Швеции.
Норманнская теория оказалась востребованной в России в середине XVIII в.
Поселения иностранцев в Москве появились еще при Василии III, а после походов Ивана Грозного в Ливонию в Москве было поселено много пленных немцев из Ливонии. Для их размещения в Москве был выделен участок земли, получивший название Немецкая слобода. Петр I и его преемники уже целенаправленно приглашали иностранных специалистов для преодоления отставания в научно-техническом и культурном развитии России, возникшем вследствие трехсотлетнего ига Золотой Орды и изолированности России от западноевропейских и арабских культурных центров. В Россию приезжали преимущественно выходцы из Голландии, Дании, Англии, Германии и Швейцарии. Большинство иностранных специалистов действительно оказали существенную помощь в развитии науки, техники и культуры России. Многие из них оставили о себе добрую память, нашли здесь вторую родину, а их дети не просто стали писаться русскими, но и считали себя таковыми. Так, например, главный доктор Николаевского порта Иоганн Христиан Дале (Иван Матвеевич Даль), отец будущего известного этнографа, военного врача, друга А.С. Пушкина и патриота русского слова Владимира Ивановича Даля, в прошении о поступлении своих сыновей в Морской кадетский корпус писал о себе: «Из дворян российской нации». Также считали себя русскими адмиралы И.Ф. Крузенштерн и Ф.Ф. Беллинсгаузен и многие другие.
