Вот только жил он так уже несколько месяцев, а это невероятно и невозможно и никоим образом не нормально.
Дрожа с головы до ног, Уиллс сделал шаг вперед. И в тот момент это снова произошло. Теперь это случалось десятки раз за ночь. У Старлинга началось сновидение.
Электроэнцелограф зарегистрировал изменения в активности мозга. Подушечки на глазах Старлинга почувствовали движение глаз и подали сигнал. Прозвучал тихий, но пронзительный гудок.
Старлинг засопел, пошевелился, двигаясь осторожно, будто хотел согнать усевшуюся на него муху. Гудок стих. Старлинг проснулся – нить его сна оборвалась.
И тут же он снова заснул.
Уиллс представил, как он окончательно просыпается и понимает, что в палате кто-то есть. Тихо, как кошка, он вернулся в коридор и закрыл дверь. Сердце колотилось так, словно он едва избежал катастрофы.
Почему? Днем он мог спокойно общаться со Старлингом, проводить испытания так же беспристрастно, как и на ком-либо другом. Однако по ночам…
Он прогнал образ Старлинга днем, Старлинга, похожего на труп на койке ночью, – и пошел по длинному коридору, стиснув зубы, чтобы не стучали. То и дело он останавливался возле других дверей, прижимал к ним ухо или на секунду заглядывал в палаты. За некоторыми из этих дверей скрывался чей-нибудь личный ад, шокирующее насилие которого должно было бы внести разлад в его собственную нормальность, как было всегда. Но ничто не влияло на него так, как пассивность Старлинга, – даже молитвенные стоны женщины в палате номер одиннадцать, которую истязали воображаемые демоны.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
