Читать онлайн Катерина Снежная - Оазис желаний

– Тост в честь шейха и его новобрачной!

В обычных обстоятельствах этот призыв к свадебному тосту вызвал бы улыбки на лицах пышно разодетых гостей, собравшихся в роскошном шатре, украшенном яркими тканями и золотыми орнаментами, в самом сердце Аравии. Под куполом шатра разносились бы звуки одобрительных восклицаний, звон бокалов с ароматным мятным чаем и мелодии традиционных музыкальных инструментов, таких как уд и канун. Всё это провозглашало великую и благородную связь двух семей.

Но не сегодня. Не на моей свадьбе.

На этом торжестве никто не веселился и не поднимал бокалов. Гости следили друг за другом внимательными взглядами, оставаясь настороже. Моя семья отсутствовала, а присутствующие обменивались ехидными репликами, когда вокруг разносились звуки дарбуки и народные песни. Семья жениха настороженно наблюдала за происходящим, окружённая ароматами ладана и розовой воды. Даже верблюды, стоявшие неподалёку у шатра, чувствовали напряжение в воздухе.

– Тост в честь шейха и его новобрачной! – снова воскликнул брат жениха, и его голос прозвучал в неестественном безмолвии, как глас вопиющий в пустыне. – Пусть ваш союз будет подобен прекрасному саду, где любовь и уважение цветут вечно. (مبارك لكم هذا الزواج الجميل!)

В иных условиях этот древний тост вызвал бы ожидаемый эффект. Жених гордо улыбался бы, уверенный в своём выборе, облачённый в изысканный тхоб с золотыми узорами. Я бы ответила ему нежной улыбкой, зная, что стала частью чего-то великого, и махнула бы хной, украшающей мои руки, что символизировало счастье и благополучие. Гости радовались бы, ибо брак в этих кругах означал союз двух могущественных семей, что само по себе давало повод для великого празднования и ликования. Под аккомпанемент барабанов и арабских струнных инструментов начались бы традиционные танцы, завлекая всех в вихрь празднества.

Произнеся тост, брат жениха поднял свой украшенный фужер с ароматным чаем и одарил жениха мрачной улыбкой. Друзья жениха, в традиционных одеждах, подняли свои напитки и смотрели на приглашенных гостей суровыми взглядами. Жених, кажется, единственный, на кого не действовала царившая в шатре атмосфера напряженности, поднял свой фужер и безмятежно улыбнулся мне. Но его глаза оставались холодными.

Я и не подумала никому улыбаться. Я чувствовала себя взбешенной и готовой взбунтоваться.

По правде сказать, я пребывала в таком смятении, что едва замечала кого-либо из присутствующих. В данный момент я всеми фибрами души сосредоточилась на последнем, отчаянном призыве к Богу, который, либо недосмотрел (а он точно занят?), либо не испытывал никакого к моей персоне интереса, и позволил (да, как он может!) случится несчастному кошмару в жизни любой девушки.

«О Боже, ты вообще меня слышишь, а? – молила я про себя, пытаясь успокоить дыхание, – если Ты собираешься что-нибудь предпринять, чтобы остановить эту чертову свадьбу, поторопись, или через пять секунд будет поздно! Я точно заслуживаю чего-то получше, чем насильственный брак с мужчиной, похитившим мою, ну может не честь! Да ладно, он же украл все остальное! Тебе ведь известно, я отдала все, не просто так!»

Осознав глупость упреков Всевышнему, я поспешно перешла к слезливым просьбам, беззвучно шепча: «Разве  я не стараюсь усердно молится, хотя бы когда боюсь? Разве я не следовала Твоим заповедям, когда могла устоять перед соблазнами? А? В нынешних временах это очень-очень трудно, Боже. Ты же сам видел, что творится в мире! И как тебе только не страшно? Так много соблазнов и зла. Да я, практически святая!»

«Не всегда, Теона», – раздался в моей душе сварливый голос.

«Ну почти не всегда, – отчаянно оправдывалась я. – Я бываю в церкви, ну, по крайней мере, когда могла. Ладно, признаюсь, иногда я выбирала оставаться в постели, но кто же нет? И я реально пыталась молиться каждое утро и вечер… почти, – добавила я, – кроме тех случаев, когда засыпала с телефоном в руках. Я действительно старалась быть такой, какой меня хотели видеть окружающие, хотя иногда это сложно, жизнь-то затягивает. Ты ведь знаешь, как я стараюсь! Боже, да я для тебя искала эту злосчастную икону, – закончила я с легкой язвительностью, – если Ты сейчас мне поможешь выбраться из этой ситуации, я обещаю больше не быть такой упрямой и безрассудной, и, возможно, даже откажусь от пятничных попоек!»

И была мне в ответ тишина. Никаких сварливых голосищ.

«Нет, я клянусь Тебе, – серьезно уверяла я, пытаясь заключить соглашение. – Я выполню все, что Ты пожелаешь, сразу же вернусь домой, и посвящу жизнь молитвам, и…»

– Брачный договор подписан как положено. Приведите имама, – приказал ибн Рахман, и мое дыхание превратилось в дикие, панические всхлипывания, а все мысли о возможных жертвах оглохшему Богу улетучились из головы.

«Боже, – мысленно молила я, – почему Ты так поступаешь со мной? Ты ведь не допустишь, чтобы это произошло, правда?» Черт, да это вообще не справедливо! Нифига не справедливо. Ни капельки.

В большом зале воцарилась мертвая тишина, дверь распахнулась.

Толпа как по команде расступилась, давая дорогу имаму, и мне вдруг показалось, что это конец всей моей жизни. Рамиль приблизился и встал рядом со мной. Я немного отодвинулась, и меня захлестнули волны отчаяния от необходимости терпеть и соглашаться. Если бы я только могла предвидеть, что одно неверное решение обернется катастрофой и позором! Если бы только я не была такой упрямой!

Я стояла там, пытаясь собрать свои мысли и найти хоть какое-то решение. Внутри меня бушевала буря эмоций, и я чувствовала себя загнанной в угол. Может быть, где-то в глубине души я всё ещё надеялась на чудо или на внезапное озарение, которое подскажет, как выбраться из этой ситуации.

Городок застыл во времени, узкие улочки и старинные здания рассказывали истории прошлого. Я стояла у Кафедрального собора в Калининграде, наслаждаясь вечерним воздухом, пропитанным ароматами ранней весны. Запах сырой земли и первых листиков окутывал пространство, даря уют. Готические башни тянулись в небо, отражая багряные лучи заката, а витражи играли всеми цветами радуги, бросая на брусчатку причудливые узоры.

Ветерок, шурша ветками в парке, придавал этому месту особое очарование. В этот момент мой сводный брат Макс с лёгкой улыбкой прошептал:

– Загадочно, не правда ли?

Мы не виделись долгие годы, и его внезапная настойчивость была как неожиданный порыв ветра. Я почувствовала, как напряглись плечи, и холодок пробежал по спине, создавая ощущение, что в воздухе витает нечто новое и неизведанное. Предчувствие перемен.

– Я уже собрал своих ребят, – продолжил он, его рука игриво скользнула по моей талии, пальцы мягко сжимаясь и разжимаясь, как будто стараясь поймать ускользающее мгновение. В его прикосновении чувствовалось напряжение, передающееся мне, как электрический разряд. Не ответив, я продолжала смотреть на собор, чувствуя, как сердце учащённо бьётся в груди. Плечи слегка напряглись, но взгляд оставался прикованным к величественным стенам.

– Трое парней. Они не говорят по-русски. Вломились внутрь и пытались снять со стен всё, что попадалось на глаза, – сказал он.

– А свидетели?

– Вечерняя служба только началась, и людей было немало, – объяснил он. – Мы просматриваем камеры, чтобы понять, кто и что. Вломились, как пожарные, пустили дымовые шашки, были в противогазах и перчатках. Ещё один человек, четвёртый, ждал на "бэхе". Люди были в панике…

– Ты шутишь, – перебила я, и Макс, наконец, убрал руки. – Поясни? – голос стал настороженным.

– У них была машина и четвёртый сообщник? Сами иконы какого размера?

Макс нахмурился, пытаясь понять ход моих мыслей.

– Полтора на два с половиной метра.

Я едва сдержала улыбку, осознавая нелепость ситуации.

– Зачем поднимать шум и выгонять людей, если они не влезут в машину? Неужели они их на крыше повезли?

Макс сжал челюсти, его взгляд стал жгучим, отражая решимость и раздражение.

– Пошли, – рыкнул он, рука обвила мою талию, и он уверенно повёл меня внутрь.

Мы нырнули под полицейскую ленту, поднялись по ступеням храма, и он вдруг остановился, улыбаясь.

– Платок накинуть не хочешь?

– Ты серьёзно?

– Детка, ты крещённая.

– Макс, что за шутки?

– Смешные, но мы же в храме.

– По делу, – ответила я, стараясь не поддаваться его усмешке.

Мы стояли у массивных дубовых дверей храма, под ногами скрипели старые каменные плиты, и по-детски препирались, не обращая внимания на прохожих. Макс наклонился, и, шипя сквозь зубы, выпустил облачко пара в холодном воздухе:

– Ну, раз ты такая взрослая и не веришь в сказки, пообещай мне кое-что.

– Иди ты знаешь куда… – всегда старалась не поддаться его провокациям.

Его руки крепко ухватили ворот моего пальто, подтягивая ближе к себе, так что я оказалась с ним нос к носу. От Макса исходил жар, его дыхание ощущалось на моей коже, тёплые руки придавали моменту особую интимность. Я смотрела на его губы и лицо, понимая, как он любит дразнить – настоящий провокатор.

– Хочу, чтобы было страстно и горячо, чтобы ты стонала в голос, – прошептал он с хитрой улыбкой.

Мои глаза сузились от раздражения, и я была готова выругаться прямо у входа в храм, где царила тишина и благоговение. Он что, список желаний составляет? Страстно, горячо, в голос?

– Обещай мне.

– Обещаю громко не храпеть, не пердеть, не молиться и не плеваться. Ещё будут просьбы?

– Ужин?

– У меня есть парень, – отрезала я, и его лицо слегка помрачнело.

Мы вошли внутрь, и я сразу начала осматриваться. Храм с высокими сводами и мерцающими свечами казался величественным и чуть зловещим. Я рассматривала его профессиональным взглядом, не на предмет красоты. Древние каменные стены и окна с витражами создавали ощущение вечности. Задумчиво взглянула на брата.

– Почему именно этот?

Макс пожал плечами, мол, не имеет значения. Пришлось неторопливо пройтись по помещению, разглядывая алтарь, иконы, подсвечники и цветы, оставленные прихожанами. Остановилась, долго смотря на пустое место на стене. Там висела икона, и только она пропала. По отчёту, небольшого размера.

– Её же не было у них при себе, верно?

Он кивнул, скользнул взглядом с моего лица на грудь и ниже.

– Я надеялся, ты соскучилась. Хотя бы немного…

Я соскучилась? Врет и не краснеет. Прекрасно знает, что здесь мы по работе. Страховая компания не выплатит ни копейки, пока не дам отмашку. А я не дам, пока сама всё не проверю.

– Хорошо тебе платят за это?

– Не жалуюсь, – усмешка у меня злая. – На парней хватает.

– Видит бог, не пацаны тебе нужны, а сильный и крепкий мужчина. Имидж королевы подходит для молодых девиц. А тебе подошёл бы другой.

– Какой? – в самом деле, какой? – я внутренне напряглась.

– Хорошо удовлетворённой женщины, желательно крепким членом, – глаза Макса заблестели с вызовом.

Каждое слово Макса, словно вызов, висело в воздухе храма, пропитанным ароматом воска и ладана. Несмотря на мой смех, в глубине души я чувствовала, как нарастает напряжение.

– Твои слова, да Богу в уши. Я не про тебя, – и в глазах Макса мелькает что-то, что заставляет насторожиться.

– Кто знает. Ну так что? Что-нибудь видишь?

Я перевожу сосредоточенный взгляд на величественный свод церкви. Витражи отбрасывали на пол разноцветные пятна, создавая почти мистическую атмосферу, которую дополнял запах старых камней и свежих цветов, оставленных прихожанами.