Он усмехнулся. Несомненно, недели достаточно, чтобы нарыть информацию, но такие подробности… Боже мой, что ещё он может знать?
– Вероятно, не одна я читаю досье. Только в моей биографии нет ярких красок, как в вашей.
– Уверен, вам есть, чем меня удивить.
Ага, есть. Например, у меня нет аккаунтов в социальных сетях, нет собственности, и я не слишком большой любитель общения с другими… людьми.
– Не так, как вам меня, – я отложила меню, разглядывая его с вопросительным видом и размышляя, на каком уровне поддавков можно будет нам зависнуть. Он был очень любопытным игроком.
У большинства публичных людей есть персональные имиджмейкеры. Они ведут соцсети, отбирают материалы и фотографии, советуют, что следует делать, а что нет, какую одежду носить и стоит ли встречаться с другими персонами. И так далее, и так далее. Настоящие биографии никогда не бывают написанными. Они все исключительно придуманные. Но Киф Ли кажется ещё более глубоким.
– Вы скрытный человек, – замечает Киф, верно убеждён, что я веду двойной образ жизни.
– Думаете? Мне всегда казалось, что лучший друг девушек это…
– Бриллианты?
– У вас может быть, а в России – телевизор, – я, как сноб, морщусь.
После таких слов меня наверняка запишут в старые девы без амбиций и требований к жизни. Киф улыбается и откидывается на спинку удобного стула, разглядывая меня с лёгкой иронией.
– Одного не пойму, вы до сих пор не замужем? Такая шикарная девушка.
Соглашусь, это мужской мир, но мы всё-таки не в Аравии, так что замуж и вовсе ныне можно не ходить. Я лишь мило улыбаюсь в ответ.
– А вы?
– Выбор родителей хочется всегда оттянуть.
– Что так?
Он щурится и переводит взгляд на официанта, принесшего напитки.
– Чем выше статус, тем меньше свободы.
Он сказал правду. Обычные люди выбирают пару по любви. А в мире элит выбора нет, существует классическая необходимость. Верный признак любого социального класса – насколько люди беспрепятственно вступают в брак и как часто контактируют друг с другом. Мы из разных социальных слоёв. Даже если он не сказал это вслух, один вопрос звучит для нас в разных контекстах. И Киф Ли не выберет себе жену по сердцу или страсти. Это плата за богатство.
– Так почему? Столько потенциальных возможностей. Вы нравитесь мужчинам. Но за деньги вас нельзя получить.
«Ой!»
Я беру бокал и пробую земляничный морс. Вкус потрясающий – лесной и душистый. Что ему ответить? Что у меня есть сводный брат, ревностно охраняющий меня для мужа? Или что мужчины не трогали ни моё сердце, ни душу.
– Пожалуй, верно. Только через церковь, – пошутила я, направляя разговор в нужное мне русло.
– Старомодно, – его усмешка и блеск в глазах показывают, что он не верит. – Это страх потерять контроль над любой ситуацией? Или недоверие к жизни?
– Точнее, врождённое чувство легитимности.
– Ваша базовая ценность, – Киф фактически угадал или он знает. Тогда мы одной крови.
– Можно и так сказать, – отзываюсь я, легкомысленно пожимая плечами. – А можно я тоже спрошу? Почему вы так горите жизнью?
Он не совсем понимает подтекст вопроса.
– В смысле?
– В смысле исполняете свои желания. На Эверест, в космос, на дно, хоть куда. Вы, похоже, уже везде побывали? Пару дней в году хотя бы проводите дома? Наслаждение – ваша конечная цель в жизни?
Киф некоторое время хранит молчание, обдумывая вопрос. Нам приносят заказ.
– Роскошь – палач богатых, – наконец тянет он задумчиво. – Она вызывает утрату способности наслаждаться жизнью. Нам всё быстро надоедает. Особенно то, что не меняется. Оно мучает нас.
