- Что это? – указал Михаил на бурду. Еле сдержался, чтобы не скривиться.
- Соус к макаронам. Моего изобретения, - без тени улыбки добавила Ника.
Выглядела она напряженной до крайности. Даже аппетит немного портила своим видом. Хоть бы раз улыбнулась или просто расслабилась. Так нет же, сидит с прямой спиной, чинно положив руки на стол и смотрит в одну точку. Скучная матрона, не иначе. И он бы мог так думать и дальше, если бы не был уверен в обратном. В этой девушке чувствовалась скрытая энергия. И задачей Михаила на ближайшие дни – было высвободить ее из плена, позволить ей поразить его.
- Ну, попробуем твой соус, - пробормотал он и зацепил двумя вилками горку спагетти.
Сразу много соуса добавить не рискнул, зачерпнул одну ложку и полил им край спагетти. Перед тем как отправить в рот накрученные на вилку макароны, принюхался. Пахло вкусно, а вот на вкус…
Боженьки! Ум можно отъесть, как вкусно! Вот уж чего он даже близко не ожидал.
- Что ты добавила в соус? - посмотрел на Нику.
Она как раз тем и была занята, что аккуратно поливала соусом всю поверхность спагетти на своей тарелке.
- Ничего особенного, все, что нашла, - пожала она плечами, не глядя на него.
- Очень вкусно! Блюдо, достойное ресторана, - вынужден был признаться Михаил, хоть и не хотелось этого делать из вредности.
- Рада, что угодила, - бросила Ника на него мимолетный взгляд.
- Если рада, то почему не улыбаешься? Ведь улыбка – это и есть признак радости.
- Для улыбки нужны причины и настроение. Я же этого не испытываю, - ровно отозвалась она.
Вот же бука! А ему хотелось увидеть улыбку на ее лице. Ужасно хотелось!
- И что же способно заставить тебя улыбнуться?
- Извини, не веду списка. Улыбка – это эмоция, и ее не запишешь.
- Умничаешь, значит? – хмыкнул Михаил. – Ну-ну…
Больше он ничего не сказал, хоть Ника и явно ждала этого, судя по тем взглядам, что временами кидала на него. Он же продолжал есть молча, но это совершенно не мешало ему разглядывать ее.
Нет, она даже больше, чем просто хорошенькая. Она красива и будит желание. До зуда в пальцах. Хочется смотреть на нее и смотреть, а еще лучше прикоснуться, чтобы окончательно впитать в себя ее образ. Эти ее волосы, ни светлые и не темные, зато с рыжим отливом. Как изящно смотрится ее личико в их обрамлении. И глаза – большие, глубокие, темно-карие. Такие темные, что не поймешь, что прячется на их дне. Только вот бледная она какая-то, а еще унылая. И унылость ее вымораживает.
- Так и будешь молчать? – невольно вырвалось у него.
- Когда я ем, я глух и нем. Знаешь такую пословицу? – усмехнулась Ника одними губами, в то время как глаза ее продолжали хранить серьезность.
- Не вышла из садикового возраста? – вдруг вспылил Михаил, чему и сам удивился. – Но тебе придется заговорить со мной.
- Даже так? Пытать меня собираешься?
- Вопросами, детка. А ты о чем подумала? Вот сейчас покончим с трапезой и займемся делом. Я буду задавать тебе вопросы, а ты – на них честно отвечать.
- И в честь чего? – посмотрела она ему прямо в глаза.
Странное чувство испытал Михаил от ее взгляда – в душу его словно просочилась капелька тепла, хоть теплым взгляд ему и не показался. Но, наверное, всему виной цвет ее глаз – в свете бра он казался очень теплым, хоть и темным.
- А это часть развлекательной программы, на которую ты подписалась.
- Ты хотел сказать, на которую ты меня заставил согласиться шантажом? – презрительно скривила она губы.
