Она завела козу. Старенькая мать ей во всем помогала. По каплям они вливали в рот раненого это целебное зелье, а также отвары и настои по народным рецептам. Дважды в день она растирала тело Егора. По ночам дежурила рядом на дощатом настиле, сооруженном на табуретках, и плакала от горя. Иногда к ней заходили ее подруги. Из свадебной шестерки сорокового года вернулся только Калинкин на костылях без ноги да Егор. Прошло несколько месяцев. Ее супругу не становилось ни лучше, ни хуже. Жизнь была тяжела. Работа в колхозе и дома, забота о раненом муже и подрастающем сынишке отнимали все силы.
Однажды утром какой-то внутренний импульс заставил Антонину проснуться. В тот момент она чуть не потеряла сознание: на нее смотрел осознанно своими голубыми глазами Егор. По его щекам текли слезы. Она прильнула к нему и зарыдала вслух, разбудив мать и сынишку.
– Доченька, что с тобой? – спросила мать.
– Мама, Егорка пришел в себя!
Это был третий счастливый день в жизни Антонины после свадьбы и рождения сына.
Женщины утроили заботу о раненом, и растерзанный войной солдат встал на ноги.
Когда четверка будущих хирургов все разузнала о нелегкой судьбе этой семьи, они еще с большим усердием старались оказывать всяческое содействие по выполнению работ по хозяйству. Ребята покололи и сложили все дрова, вывезли сено с покоса, привели в порядок огород, подремонтировали изгородь, подправили крышу. После одного из теплых дождей повсеместно появились опята.
– Антонина Семеновна, может быть вам собрать на зиму грибов? – как то поинтересовался Камский Игнат.
– Ой, ребятки, я так вам буду благодарна! Сама хотела попросить, да не решалась. Вы столько нам помогаете!
В тот же день студенческая четверка взяла корзинки, пару холщовых мешков и отправилась в лес, затем тару, наполненную молоденькими опятами, принесла хозяевам. Антонина Семеновна отварила деликатес и засолила в бочке. В те несколько дней, что оставались до отъезда студентов, она кормила их особенно старательно и втайне примеряла каждого из молодых парней к своей дочери. Все ей нравились, и никого она не смогла выделить.
«Это не судьба! Наверное, у этих ребят уже есть девушки на примете?» – грустно прикинула хозяйка дома.
Картофельные поля были убраны. На субботу был назначен расчет хозяйства со студентами. Все ждали с нетерпением этого дня, особенно городские девчата, которым хотелось поскорее возвратиться в уютные родительские квартиры. Да и тем, кто проживал в общежитиях, а таких было подавляющее большинство, начинал надоедать сырой холод осени и спартанские условия жизни.
После получения энтузиастами труда заработанного за три недели они начали готовиться к отъезду. Антонина Семеновна осторожно спросила у своих постояльцев:
– Ребятки, а когда вы собираетесь уезжать?
– Хотелось бы завтра, – ответил за всех Камский.
– А Егор вам сюрприз приготовил.
– Любопытно, что за сюрприз? – заинтригованно спросил Шувалов.
– Хозяин вас у тристене чакае. Помогите ему дежку до кустов сажалки донести.
– Ну, что! Пойдем, посмотрим, что за сюрприз нам Егор Дмитриевич приготовил! – взял инициативу в свои руки Еремин.
– Пошли! – поддержал его Залесский.
В пристройке Егор Дмитриевич примерял деревянную крышку с отверстием посередине на укороченную по высоте металлическую бочку. Скорее всего, стандартная тара была разрезана пополам. Рядом стояла невысокая, но емкая деревянная дежа. Она была обтянутая железным обручем и закрыта клеенкой. По бокам на ней имелись «ушки» с закрепленной на них проволокой.
