Читать онлайн Александр Табашевский - Объект 162

Война!

Она никогда не меняется: причины банальны, а последствия фатальны. Каждый раз участники бойни закапывая топор только что закончившейся войны, начинали строить планы грядущей. Из междоусобиц, безусловно, извлекались практические уроки. Но применялись полученные данные лишь для того, чтобы придумывать более изощрённые способы убийства. Чем масштабнее и быстрее, тем лучше. Соответственно, количество участников и жертв боевых действий с каждым новым конфликтом росло. Вот уже канула в прошлое Первая мировая война. А в конце второй учёные создали атомную бомбу. Военные, долго не думая, применили её. Лишь отсутствие эффективных средств доставки предотвратило тотальную бомбардировку новым оружием. Началась гонка вооружений.

Почти неполный век страх сдерживал горячие головы от поспешных решений. Но Часы Судного дня неумолимо приближались к цифре двенадцать.

На какое-то время стрелка остановилась на отметке одиннадцать часов пятьдесят девять минут пятьдесят девять секунд.

Мир завис на волоске от пропасти, а потом случился апокалипсис.

Имеет ли человечество шанс в случае чего пережить ядерную войну? Однозначно нет, даже если усиленно к ней готовиться. Потому что атомных бомб настолько много, что можно будет разбудить все ныне спящие вулканы. Ну а дальше проблемы начнут накапливаться как снежный ком.

Но жизнь полна сюрпризов. На самом деле может произойти какая-нибудь фантастическая ситуация, больше похожая на ошибку. Ниже будет описана одна из таких.

Вокруг исключительно белый свет, он настолько всеобъемлющий, что невозможно разобраться, являюсь ли я частицей его или просто в нём пребываю. Ведь не видно ни конца, ни края, потому что напрочь отсутствуют хоть какие-нибудь ориентиры.

Свечение не слепит и не обжигает, а непрерывно светит и полностью заполняет собою окружающее пространство. Чем дольше гляжу на или в него, тем отчётливей осознаю, что явно представляю собой отдельный элемент замкнутого пространства.

Днями напролёт я отчаянно пытаюсь визуально заметить, или своевременно уловить, или хоть как-то зафиксировать какие-нибудь зацепки моего необоснованного подозрения. Сколько уже нахожусь здесь, неизвестно, но моё существование условно можно разбить на две совершенно разные части:

Доисторический этап – интервал, которого я не помню и собственно жизнь.

Так как быстрота течения времени – величина совершенно неизвестная, единственно могу подозревать, что сравнительно недавно произошло моё отпочкование. Впрочем, может, ничего и не случилось, но всё же что-то поменялось.

Чем объясняется происхождение подобных умозаключений? Ну, к примеру, самим фактом спонтанного возникновения мыслей. Первой созрела:

Дыши!

Я послушно что-то совершил, запустив тем самым какой-то бесконечный процесс. Таким образом, стартовала моя сознательная жизнь. Снарядившись сугубо внутренними ощущениями, я взялся усердно изучать окружающую среду. Но как ни старался, так и не смог ничего обнаружить. По-прежнему застывшая непроглядная белизна и я; но теперь присутствовало дыхание, и это являлось бесспорным фактом. Нас уже двое. Это знание добавляло осторожного оптимизма и желание продолжать настойчиво выискивать хоть какие-нибудь зацепки. Сосредоточившись, вгляделся и принялся терпеливо дожидаться.

…тик-так, тик-так, тик-так!

Шло время. Оно действительно вышагивало невдалеке, звучно проходило мимо и проворно убегало вдаль. Потому что разборчиво слышались его размеренные чёткие шаги:

…тик-так, тик-так!

– Вот и славно! На одного коренного жителя в моём мире сделалось больше. И этот шагающий, пока безымянный поселенец принёс весёлую мысль, что, кроме дыхания, у меня имеется и слух, ведь я внятно слышу тиканье. До сих пор население моей вселенной являлось беззвучным.

Восторженные мысли о ритмично шагающем времени на миг отвлекли меня. А когда опять сфокусировался, то заметил, что свечение мигало, пусть и с необычайно высокой, едва заметной для зрения, частотою. Теперь белизна не представляла собою монолит, как ранее казалось.

Отныне свечение легонько мерцает, время равномерно топает, а я свободно дышу и отчётливо слышу. Хотя по-прежнему пристально всматриваясь, ничего не вижу. Но возникла довольно веская причина этим заниматься. А именно, возникшие спонтанно вопросы:

«где я?» и «кто я?»

В процессе многочисленных попыток отыскать ответы на них, я пришёл к ряду выводов, правда, ничем не подтверждённых. Кстати, размышления тоже являлись ощущениями. Так как возникало чувство, будто мысли переносились куда-то, а через миг возвращалась с теми или иными ответами. Но обычно приходило знание о незнании. Вернёмся к выводам, прилетевшим дуплетом.

«Я живу, ведь дышу и слышу. Время существует, и оно идёт равномерными шагами, но чрезвычайно резвыми».

С одной стороны, ни на шаг не приблизился к ответам на простые вопросы. А с другой стороны, сравнительно недавно ничего не существовало, кроме белизны. Потом неожиданно зародилась мысль и завязалось моё бытие.

– Но так где же я?

И опять, вонзившись взглядом в белоснежное пространство, заодно считая звучные и бойкие шаги, возвратился к своим важным наблюдениям. Вдруг свечение на мгновение погасло и вновь включилось. Если ты непрерывно и пристально глядишь на свет, то непродолжительное отсутствие освещения ощущается как звонкая оплеуха, её не проморгаешь. Пусть выключение было мгновенным, но я успел углядеть, как последний лучик, уносясь вдаль, озарил какое-то угловатое пространство.

Пытаясь определить цикличность отключений, я отсчитывал шаги быстроходного дружка, но сбился и совершенно запутался где-то на пятидесятой тысяче. А когда засёк следующее выключение, то сразу же признал интервал между перерывами освещения в роли продолжительности дня, а миг отсутствия свечения назвал вспышкой.

Затем сразу же попытался осмыслить последнее открытие и внезапно осознал, что после очередного отключения не в состоянии собраться, да и вообще ничего не хотелось. Иными словами, в моём мире поселилась госпожа усталость и принесла осознание того, что надобно отдохнуть. Я по-прежнему глядел вперёд, но уже ни о чём, не думал.

…тик-так, тик-так, тик-так!

Меня разбудил резко начавшейся бег быстроходного жителя. Честно говоря, и не заметил, когда перестал слышать вездесущее тиканье. Мой мир стремительно трансформировался, приобретая ранее неизвестные детали. Сделалось очевидным, что я постигаю это пространство синхронно с его постоянными изменениями.

Одновременно с принятием продолжительности дня, сам собою сформировался и его новый распорядок, условно разделённый на четыре фазы.

Интервал, начинающийся после вспышки, назван сном. В данном промежутке я ничего не ощущаю. А случайно зародившиеся мысли при их появлении сразу же в чём-то растворяются или безвозвратно уходят в неизвестном направлении. Паря в безмятежности я без затей разглядываю белоснежную непроглядную пелену. Порою она медленно начинает двигаться, едва отличимые оттенки белого, перемешиваясь, мало-помалу формируют причудливое изображение. Оно, как правило, статичное, но в отдельных случаях переходит в динамичную картинку. Изредка сны чрезвычайно впечатляли и врезались в память рваными клочками, но в течение следующего дня незаметно улетучивались.

Раньше были только ощущения, вчера возникли те или иные реакции на них – в виде эмоций. К примеру, возбуждение, страх, радость. А поутру появилось специфическое умение вздрагивать – реакция на первые оглушительные шаги быстроногого друга. Это радует, потому что последовательно становлюсь сложнее.

Благодаря новоиспечённому умению, моментально просыпаюсь. Быстро возвращается мыслительная способность, и я сразу же пытаюсь ухватить шустро ускользающие картинки из сна. Кстати, знакомьтесь – новоиспечённый уроженец молочного пространства – утро, ежедневно приходящее после дрёмы. Поутру совершалась проверка имеющихся ощущений и умений с целью поиска неучтённых поселенцев. После добавления последних сведений, в уже имеющуюся картину мироздания, обязательно происходит логическое осмысление. А вернее, придумывание хоть каких-нибудь способов проверки уже имеющихся сведений или приобретения новых. Через какое-то время движение моих мыслей неизбежно заходит в тупик. После чего просто начинаю пристально смотреть, внимательно вслушиваться и чего-то ждать.

Очередная вспышка подала условный знак, что нынешний день окончен и необходимо отдохнуть. Всеобъемлющее свечение, а в нём я и быстроходный друг:

– …тик-так!

Я и белизна совершенно неподвижны, а звуки шагов удаляются:

– тик-так…

Сейчас нас двое и молочное пространство, укутывая, неторопливо растворяет всё в себе, оставаясь в одиночестве.

– Привет, Димид.

Вдруг прозвучал красивый нежный голос. Он доносился откуда-то издалека, пробиваясь сквозь толщу жидкости или льда, но тем не менее источник находился где-то неподалёку.

– Процесс идёт в штатном режиме, даже с небольшим опережением установленного графика. Ты у меня хоть и торопыга, но очень прилежный…

Смысл слов был не понятен, но судя по интонации закрадывалось предположение, что хвалят. Я пристально вглядывался в ту точку, откуда раздавался чудесный звук, но по-прежнему видел только вездесущий свет.

– Ты не беспокойся. Главные опасения уже позади и пора строить планы…

Мягкая интонация приносила позитивные эмоции. Что-то неописуемое пробивалось сквозь преграду и согревало изнутри.

– Всё будет хорошо. Спи дорогой. Ты у меня…

– …тик-так!

– Что?!

…тик-так, тик-так, тик-так!

Быстроногий приятель возвратился, прогнав своими громоподобными шагами крайне неординарный сон. И к своему искреннему удивлению помнил его целиком. На подсознании отчётливо запечатлелся светлый образ добра.

Это из ряда вон выходящее событие целый день будоражило, и я непрестанно вспоминал детали сновидения. Каждый раз переживая радостные эмоции. При этом не понятно каким образом возникал довольно мощный заряд бодрости. Так что, после очередной вспышки, совсем не хотелось отдыхать. Я, как заведённый, бесконечно прокручивал в памяти таинственное видение. Не понимая истинного значения слов, чётко осознавал, что где-то меня ждут.

–Кому-то очень дорог! Я молодец! Худшее уже позади! – Круговорот воспоминаний и буйство эмоций не дали заснуть и после следующей вспышки. Сколько бы ещё продолжалось безудержное веселье, неизвестно, но внезапно прозвучало:

– Димка, чего здесь устроил? Позавчера собралась приступить к отгрузке стартового информационного блока, а он веселится вторые сутки напролёт! Хватит хулиганить!

…тик-так, тик-так, тик-так!

Быстроходный друг на месте, значит, я бодрствую и одновременно слышу голос. Хотя теперь от него не исходила нежность. Даже наоборот: восклицательная интонация давала ясно понять, что меня ругают. И, на миг отвлёкшись от безграничной радости, всецело окутавшей на несколько дней, я внезапно ощутил непреодолимое утомление. Не в состоянии бороться со сном тут же вырубился.

… тик-так, тик-так, тик-так!

Сегодня, пробудившись, неожиданно ощутил, что имею доступ к довольно массивному блоку данных связанных с человеком: его общая анатомия, половое размножение, болезни и так далее. Всевозможные знания в доступной форме пробегали перед глазами. Складывалось впечатление, будто я всё это забыл, а сейчас вспоминаю. Первым делом, познал язык, на котором со мной кто-то разговаривал. Перебирая в памяти недавнее ведение, которое запомнил в точности, сам себе перевёл, о чём в нём говорилось. И вновь ощутил прилив доброты. Но знания притягивали мой взор. И я с ненасытным рвением набросился на них. Осваивание новой информации поглотило день целиком. После вспышки я даже немножко огорчился, что необходимо отбросить весьма любопытное дело.