– Что это было?
– Ничего, – пожал плечами Фролов. – Ты немного вздремнул.
– Мне надо попрощаться с Нанаш! – неожиданно вспомнил он девушку, которая живет в нескольких километрах вверх по ручью, и вдруг отчетливо ощутил аромат ее волос, нежность прикосновений пальчиков, белоснежную бархатистую кожу. Только сегодня утром он вернулся от нее, а уже казалось, что прошла вечность. Ей будет тяжело одной. Ведь люди ушли из этого селения...
– Иди, – кивнул Фролов.
Виссар поднялся и с легкостью зашагал к своей возлюбленной...
– Куда это он? – так и не привыкший к фокусам русского доктора Нусон удивленно захлопал глазами.
– Сейчас узнаете, – загадочно улыбнулся Фролов и направился следом за чеченцем.
– Он уже зомби? – едва слышно спросил Нусон.
– Вообще такого понятия в науке нет, – неожиданно разозлился Фролов. – Но если вам угодно, то можете называть его так. После того как этот человек выполнит свою миссию, у него наступит лакунарная амнезия. В целом Виссар будет здоров, но не сможет назвать своего имени, когда родился, откуда он. Все, что наш подопечный будет делать до этого момента, а этот промежуток времени я называю период забытья, он будет даже бояться вспомнить. Такой результат дадут не только наркотики и нейролептики, но и семантическое воздействие. В руки ФСБ попадет обыкновенный овощ.
– Проще убить после выполнения им задания, чем тратить столько сил на одного человека.
– Не совсем согласен, – Фролов выдержал паузу, вызванную тем, что пришлось перепрыгнуть с камня на камень. – Вы же сами сказали: задачу он будет выполнять в центре Москвы. Кто же в него стрелять будет, да еще в разгар праздника? К тому же, чтобы сделать из него хорошего исполнителя, также нужно время.
Они шли по тропинке вдоль ручья около часа. Виссар несколько раз останавливался. Хмурил лоб, шарил по земле взглядом. В этих случаях Фролов делал ему, как он выражался, «коррекцию», и тот продолжал движение.
Наконец впереди, за лишенными листьев деревьями, появились развалины домов.
Виссар почти бежал. Грузный Фролов едва поспевал за своим подопечным.
Они вошли на пустынную улицу. Справа и слева руины. Легкий ветерок носил между ними мусор.
Дойдя до середины, повернули влево и немного поднялись в гору. Когда-то здесь был сад.
Между деревьями замаячил вход в строение, больше напоминавшее землянку.
Виссар расправил на одежде складки и постучал в двери. Потом осторожно открыл их и вошел внутрь.
– Все, – Фролов скривился в брезгливой улыбке.
– Что? – не понял Нусон.
– Помните, я говорил, что блокирую память неприятными воспоминаниями?
– Ну да, конечно, – часто закивал англичанин.
– В этой землянке живет парализованная старуха. Ей около ста лет. Мы специально не даем ей умереть. Она нужна для того, чтобы тот же Виссар не смог вспомнить местонахождения лагеря и то, что с ним здесь происходило. Это и есть неприятные воспоминания. Сейчас он занимается с ней любовью.
– Что?! – не веря своим ушам, Нусон подкрался к окошку и заглянул внутрь.
Стоя на коленях перед заправленной грязным тряпьем постелью, раздетый догола, Виссар целовал и гладил почти черные колени полностью обнаженной бабки. Это существо, в котором едва теплилась жизнь, походило на мумию. Она открывала и закрывала беззубый рот, пытаясь кричать, но пускала пузыри, а он ничего этого не видел.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, англичанин бросился прочь. Добежав до остатков изгороди, он упал на четвереньки, и в тот же момент все содержимое его желудка исторгнулось на землю.
