Вот о чем напишу Алексею в следующем письме! Прямо сегодня сяду и напишу. По горячим следам. Пока еще глаза увлажнены от хороших песен, пока свежи впечатления о славном вечере. И расскажу, как душевно пели люди под гитару, а им вторили горы, небо, река. Алексею будет интересно. Ведь он романтик, такой же, как и я.
Концерт закончился. Зрители, притихшие и будто какие-то осиротевшие, стали понемногу рассасываться, и мне удалось без особых помех воссоединиться с родными. Оглянулась, чтобы махнуть на прощание Алене, но не тут-то было. Она звала меня, энергично жестикулируя, а на лице ее я прочла дружеское ободрение: мол, давай, отпрашивайся. Мы подождем.
– Мам, пап, можно я с ребятами немного по территории базы погуляю? – робко спросила я, в волнении теребя нос.
Обычно я так неуверенно себя вела, когда мне надо было срочно вырваться на улицу, а домашнее задание – конь не валялся. Возможно, если бы мои сейчас отказали мне в прошении, я бы только с облегчением вздохнула, поскольку на самом деле никак не могла понять, охота мне проводить время с чужой компанией или нет. Но оба родителя выразили мне свое высочайшее дозволение:
– Конечно, погуляй, дочь. Разомнешься, да воздухом перед сном подышишь, – безоговорочно дал добро папа.
– Я рада за тебя. Наконец, хоть с кем-то познакомилась. Гуляй, только не долго. Часика полтора – и домой. А то я волноваться буду, – разрешила мама, как всегда оговаривая условия.
– Ладно, обещаю. Я недолго.
– Я с Полей буду гулять, – закапризничала Ира.
Она только что очнулась на плече у отца, глядела на мир затуманенным взором и пребывала в отвратительном настроении.
– Ну, детка. Поля уже большая. А тебе давно пора спать, – твердо сказал папа.
– Видишь, ты капризничаешь, и глазки сами закрываются, – мягко уговаривала мама.
– А я все равно пойду! – как осел уперлась сестра, ничего не соображая. – Да… Полечке вашей всегда все можно, а мне – дак никогда… – тянула она обиженно, размазывая слезы по пухлым щекам.
– Ну, начинается… Мам, что она вечно за мной гоняется? Объясни хоть ты ей.
– Поля, ты плохая. Полька, Полька… – Ира силилась придумать обидную рифму и с трудом выдоила: – Полька – Королька.
Да уж, страшнее оскорбления ни в сказке сказать, ни пером описать.
– Ириш, ну, не реви. Вот послушай меня. Я только пройдусь чуть-чуть и сразу обратно. Если ты еще спать не будешь, я тебе книжку почитаю. Хочешь?
– «Тимура и Гопкоманду» почитаешь, да? – сразу перестала хныкать малышка.
– Можно «Тимура и его команду», – покорно соглашалась я, намеренно четко проговаривая название книги, но с трудом сдерживаясь, чтобы не заржать. Мама с папой тоже давились от смеха.
…Вряд ли ребенок из благополучной семьи мог где-то подцепить жаргонное словечко «гопники». Ира сама выдумала гопкоманду, соответственно и все члены тимуровского отряда автоматически переквалифицировались у нее в гопников. Когда я читала ей Гайдара, она могла прервать меня на полуслове и с залихватской удалью спросить: «Поль, а Гопкоманда победит Мишку Квакина? Конечно, наши же сильнее, они всех победят!». Мне не хотелось разочаровывать сестренку. Да и как бы я ей объяснила? Что вообще-то гопники – это такие нехорошие молодые люди с криминальными замашками, скорее, как раз похожие на хулигана Мишку Квакина, а вовсе не преданные друзья благородного Тимура? Поэтому я напускала на себя серьезный вид, старательно пряча смеющиеся глаза и улыбку, когда приходилось отвечать на ее несуразные, но дико веселящие меня вопросы…
