– После школы, – коротко, но мягко отвечал отец на ее расспросы.
– Не бери в голову, детка. Мы обо всем позаботимся, – добавляла мама.
Зори сгорала от любопытства, однако не настаивала. Видела, как счастливы в браке родители, и не сомневалась, что ее ждет то же самое. Хотя Элис такое не поняла бы. Да и ребята тоже. Вот почему Зори скрывала, что однажды поедет знакомиться с будущим мужем. Конечно, иногда она задавалась вопросом, что будет, если она влюбится в другого. Как-то даже спросила маму. Та только рассмеялась:
– Дорогая, ты что же сомневаешься в том, что мы выберем тебе самого лучшего супруга?
Такой уж была Марта. Ловко отшучивалась на деликатные темы, развеивая любые опасения Зори. Стоило подумать о матери, как тишину леса нарушил настойчивый писк мобильного. От неожиданности Зори ойкнула и села. На экране светилось «Мамулечка».
– Да, – с улыбкой ответила девушка, но тут же встревоженно замолчала.
– Где ты? – обычно веселый голос Марты звучал напряженно и подавленно, как будто она только что плакала.
В груди Зори неприятно похолодело.
– Я дома, точнее, в лесу за домом. Что случилось, мам?
Девушка по пальцам одной руки могла пересчитать ситуации, когда мать не улыбалась.
– О, детка, – Марта всхлипнула, – бабушка Катрин умерла.
Сердце Зори сжалось. Катрин была мамой Марты. Вместе с дедом Эдмундом жила на другом краю земли. Не то в Австралии, не то в Южной Америке. По словам родителей, бабушка с дедушкой долго искали лучший для слабого здоровья деда климат. Осели где-то в субтропиках, оказавшихся для него максимально комфортными. Марта с Дэвидом никак не могли вырваться из рабочей рутины, чтобы съездить к ним в гости, а одну Зори через полмира ни за что не отпустили бы. В итоге с бабушкой и дедушкой она виделась, когда ей было пять или чуть меньше. Из-за плохой связи они не могли поболтать ни по телефону, ни по видеозвонку. И все же открытки с изображением пальм и подарки Зори получала регулярно, а пару недель назад узнала, что в честь окончания ею школы мама и папа наконец освободили время, чтобы свозить Зори в гости к Катрин и Эдмунду. Поездку планировали в июле, после выпускного и совершеннолетия дочери. Теперь выяснилось, что бабушка умерла…
– Что случилось? – осторожно спросила Зори.
– Сердце, – коротко ответила Марта и опять всхлипнула.
– Мам, мне так жаль.
– Спасибо, милая, – материнский голос потеплел. – Катрин прожила отличную жизнь, теперь нужно как следует попрощаться с ней. Через полчаса буду дома. Собирайся, улетаем на похороны.
– Что? Но ведь у меня выпускной!
Сказав это, Зори тут же прикусила язык. Ей хотелось добавить: «И день рождения». Но матери сейчас и так тяжело.
– Понимаю, родная. Мне жаль, но, видимо, придется пропустить праздник. Ты очень расстроишься?
Зори вспомнила про голубое платье в шкафу. Пышная юбка, усыпанная блестками, глубокий вырез на груди, тугой корсет, отделанный нежным шелком. Элис сказала бы – улетное.
– Ну, что ты. Я все понимаю. Увидимся дома.
– Люблю тебя, солнышко. До скорого.
Отключившись, Зори снова легла на траву. Сердце, встревоженное плохими известиями, трепетало. Прежняя легкость ушла. Сданные экзамены уже не радовали. Теперь тело сковало какое-то неприятное предчувствие. Зори думала о бабушке. Пыталась вспомнить, какой та была. Жаль, что они давно не виделись, хотя и по понятным причинам. Цветочный бизнес, да еще международный – это строгая привязка к сезонности. Летом торговля шла бойко, в остальное время ее нужно было поддерживать. А ведь Зори даже начала присматривать подарки для Катрин и Эдмунда. Бабушке хотела привезти флакончик духов ручной работы. Предпочтений она не знала, планировала собрать аромат из фруктовых композиций с добавлением ноток горького шоколада. Надеялась, бабушке понравится. Деду Зори подумывала купить большую серебряную фоторамку для совместного снимка. Теперь уже не успеет.
