Она нашла свободное место рядом с пожилой женщиной, державшей в руках хозяйственную сумку. На следующей станции рядом с ней с другой стороны села молодая пара. Незаметно для полицейского, который проходил по вагону, они закурили. Кассия улыбнулась, размышляя, не поймает ли сидевшая рядом с ней пожилая женщина кайф от запаха марихуаны. Наконец поезд с визгом тормозов остановился на Канал-стрит, и Кассия вышла из вагона. Она быстро взбежала по ступенькам и осмотрелась по сторонам.
Она снова дома. Правда, это совсем другой дом. Склады и многоквартирные дома, пожарные лестницы и продовольственные магазины, а в нескольких кварталах отсюда – художественные галереи, кофейни и мансарды, где обитали художники и писатели, скульпторы и поэты, бороды и банданы. Место, где Камю и Сартр были все еще почитаемы, а Кунинг и Полок – богами. Она шла быстрым шагом, чувствуя, как замирает сердце. Это не должно так много значить. Не в ее возрасте, не при тех отношениях, которые между ними. Но она ничего не могла с собой поделать и ощущала ужасную радость, оттого что вернулась сюда, и очень хотела, чтобы все оставалось таким же, как прежде.
– Эй, девочка. Где ты была?
Высокий гибкий чернокожий мужчина, одетый в белые джинсы, поприветствовал ее с удивлением и восторгом.
– Джордж!
Он схватил ее в объятия и покружил. Джордж состоял в балетной труппе Метрополитен-опера.
– Ох, как приятно увидеть тебя!
Он поставил ее на тротуар рядом с собой, запыхавшуюся и улыбающуюся, и обнял за плечи.
– Тебя не было очень давно, леди.
Его глаза сверкали на бородатом черном, как ночь, лице, а зубы казались сделанными из слоновой кости.
– Похоже на то. Я уже начинала опасаться, что вернусь, а этого места больше нет.
– Никогда! Сохо – святое место.
Они рассмеялись, и он пошел рядом с ней.
– Куда ты идешь?
– Как насчет того, чтобы выпить кофе у «Партриджа»?
Ей внезапно стало страшно встретиться с Марком. Страшно, что все изменилось. Джордж наверняка все знает, но у нее не хватало смелости его спрашивать.
– Смени кофе на вино, и я твой в течение целого часа. В шесть у меня репетиция.
Они выпили графин вина у «Партриджа», причем почти все выпил Джордж, пока Кассия только поигрывала своим стаканом.
– Знаешь что, детка?
– Что, Джордж?
– Ты меня смешишь.
– Потрясающе. И с какой же это стати?
– Потому что я знаю, отчего ты так нервничаешь. И ты настолько напугана, что боишься даже спросить меня. Итак, ты спросишь или я должен сам вызваться и ответить тебе?
Он смеялся над ней.
– Есть что-либо такое, что мне, возможно, не захочется узнать?
– Что за дерьмо, Кассия! Почему бы тебе просто не подняться в его студию и не выяснить все? Так будет лучше. – Он поднялся, сунул руку в карман и вытащил оттуда три доллара. – Я угощаю. А ты давай иди домой.
Домой? К Марку?
Он со смехом подтолкнул ее к двери, и она очутилась у знакомого подъезда на противоположной стороне улицы. Она даже не подняла головы, чтобы посмотреть в окно.
Ее сердце колотилось, пока она взбегала на пятый этаж. Она остановилась на лестничной площадке, запыхавшись и чувствуя легкое головокружение, и подняла руку, чтобы постучать в дверь. Дверь распахнулась, едва она успела дотронуться до нее, и Кассия внезапно очутилась в объятиях невероятно высокого, худого, взлохмаченного мужчины. Он поцеловал ее и подхватил на руки, внося в комнату с улыбкой и громким возгласом:
