В его голосе прозвучал вопрос, на который она не собиралась отвечать.
– И что?
– Ее фамилия была французской. Не Миллер, но имя было размыто, и я не смог его прочитать. У тебя нет похожих родственниц? Она выглядела довольно шикарно.
– Нет, у меня нет таких родственниц. А что?
Теперь ложь появилась даже в отношениях с Марком. Не просто недомолвки, а откровенная ложь. Проклятье.
– Я не знаю. Мне просто стало любопытно. Она выглядела очень интересной, только жесткой и несчастной.
– И ты влюбился в нее и решил, что должен разыскать ее и спасти, чтобы вы потом могли долго и счастливо жить вместе. Да?
Ее голос прозвучал легко и беззаботно, но не настолько, насколько она этого хотела. Его ответ был невнятным, потому что он поцеловал ее и нежно опустил на кровать. Это, по крайней мере, был час правды среди лжи длиною в жизнь. Тела обычно бывают честными.
– Готов?
– Готов.
Уит улыбнулся ей через столик, на котором стояли остатки кофе и шоколадного мусса. Они уже на два часа опаздывали на прием, который устраивали Марши в «Сент-Реджис». Хотя вряд ли их опоздание кто-нибудь заметит, Марши пригласили больше пятисот гостей.
Кассия надела серо-голубое атласное платье, которое оставляло обнаженной спину, демонстрируя глубокий летний загар. Маленькие бриллиантовые серьги сверкали в ее ушах, а волосы она зачесала в высокий аккуратный узел. Безукоризненный смокинг Уита подчеркивал его классическую красоту. Они казались очень эффектной парой. Но оба уже к этому привыкли.
Толпа у входа в «Сент-Реджис» была огромной. Элегантные мужчины, чьи имена регулярно появлялись в журнале «Форчун», в смокингах, и женщины, сошедшие со страниц журнала «Вог», в бриллиантах и туалетах от Баленсиага, Живанши и Диора. Титулованные европейцы, сливки американского общества, друзья из Палм-Бич и Гросс-Пойнта, Скотсдейла и Беверли-Хиллз. Марши превзошли сами себя. Официанты сновали среди все увеличивающейся толпы, предлагая шампанское марки «Моэт э Шандо» и маленькие бутерброды с икрой и паштетами.
В дальнем конце комнаты на буфете лежали холодные омары, а позже должно было появиться основное блюдо – огромный свадебный торт, точная копия оригинала, который подавали четверть столетия назад. Кроме того, каждому гостю дарили крошечную коробочку с Дрим Кейк, на обертке которой красовались имена супружеской пары и дата. «Достаточно вульгарно», – напишет завтра в своей колонке Мартин Холлам. Уит подал Кассии фужер с шампанским и нежно пожал ее руку.
– Хочешь потанцевать или пообщаться с гостями?
– Я думаю, пообщаться, если это физически возможно.
Она мило улыбнулась ему, а он снова пожал ее руку.
Фотограф, которого наняли хозяева, сделал снимок, на котором они смотрят друг на друга любящим взглядом, Уит обнял ее рукой за талию. Ей комфортно с ним. После ночи, проведенной с Марком, она чувствовала себя милостивой и благожелательной даже с Уитом. Но так странно вспоминать, что этим утром на рассвете она бродила с Марком по улицам Сохо, нехотя рассталась с ним в три часа дня, чтобы позвонить своему агенту и продиктовать новый материал для колонки. Эдвард позвонил, чтобы узнать, как у нее дела, и они немного посмеялись над тем, что она упомянула их обед в утренней колонке.
– Как, бога ради, ты могла назвать меня франтом, Кассия? Мне уже больше шестидесяти.
– Тебе только шестьдесят один. И ты действительно франт. Взгляни на себя.
