Я широко улыбнулся, а дочь серьезно кивнула:
— Именно так. Розмарин, а что? Не нравится?
— Ничего так, тебе идет, Ромашка, — усмехнулся парень.
Дочь возмущенно ахнула:
— Сам ты ромашка!
Переглянувшись с Адой, тихо рассмеялись, но стоило детям обернуться и с подозрением посмотреть на нас, одновременно состроили серьезные мины. Вот так, под детскую перепалку, мы медленно побрели по дорожке.
Дети даже о сладкой вате забыли, чему я был только рад. А то уже начинал чувствовать себя плохим отцом и едва не хватался за сердце, вспоминая, сколько дочь уже успела съесть этой сладкой вредности. И в то же время ловил на себе смущенные взгляды Ады, приятно отзывающиеся в моей душе.
* * *
Ада
В компании Кирилла и его дочери было на удивление уютно. Хотя я предполагала, что будет с точностью до наоборот. Что буду трястись в его присутствии или ощущать неловкость, как у меня редко, но, стоит заметить, очень метко при волнении бывает.
Досадливо поморщилась при этой мысли. Особенно, когда сильно злилась, и вовсе была похожа на бабушку с тремором, оттого старалась всегда как можно меньше проявлять эмоции, включая здоровый пофигизм.
Мы решили прогуляться вдоль парка, сделали несколько кружков, по дороге зайдя за ароматным кофе. Я выбрала по традиции латте, а Божнев американо. Спевшиеся между собой дети пытались подбить нас на очередную сладкую вату, и даже Александр не собирался отказываться, порываясь купить Анне и, так уж и быть, ему самому за компанию по палочке этой сладости. Но Божнев был непреклонен, заявив, что они и так значительно превысили норму сладкого, кинул строгий взгляд на дочь, добавляя, что в особенности одна маленькая леди.
Детям оставалось только смириться со своей участью.
В процессе неспешной прогулки Кир рассказывал о жизни и работе в Штатах. И, надо сказать, то, о чем он рассказывал, было интересно. Но лично я бы никогда в жизни не решилась на переезд за границу. Для меня это слишком сложно, я бы даже сказала, невозможно, ввиду моей абсолютной неспособности к языкам. Да и сам Кир не скрывал, что было действительно нелегко, несмотря на то, что в Калифорнии у него были родственники.
Мне было интересно, как поживают его родители, где они сейчас, как отреагировали на малышку, но задавать такие вопросы я не решилась. Это было бы равносильно признанию, что я знаю, кто он такой. Несмотря на то, что сейчас был самый благоприятный момент, я не смогла. Язык просто сворачивался в трубочку, запрещая мне говорить.
Несмотря на это, мне очень нравилось с ним гулять и слушать про разные курьезные ситуации. Стоило признаться себе, что было очень тепло. Душевно тепло. С каждым пройденным шагом-минутой на душе становилось счастливей и спокойней. Но лишь до того момента, пока Кирилл не начал задавать мне вопросы.
Неправильные вопросы.
— Вам нравится ваша работа, Ада?
Я насторожено замерла, едва не сбившись с шага, недоумевая, к чему он задал такой вопрос. И сразу же вспоминая, кто на данный момент вообще такой Кир.
Он не далекий и знакомый, с которым у нас когда-то что-то было. Моя нереальная реальность. А очень даже себе настоящий.
Сейчас он был незнакомцем. Успешным взрослым мужчиной. Генеральным директором издательства, в котором я теперь тоже работала, да и к тому же была, как и все сотрудники, на птичьих правах. Случайно встретилась с ним в парке.
— Да, вполне, Кирилл Александрович. Иначе бы я не работала, — натянуто улыбнувшись, ответила я, отводя взгляд.
