Я тяжело сглотнула, сжимая коленки обручем из рук.
– Тебе не стоило надевать мне ошейник… – прошептала.
Он задержался на моем лице пронзительным взглядом, но тут снизу донесся стук в дверь, и Михаил поднялся, подхватил штаны с пола и снова вышел из спальни.
Вот зачем я сказала ему про ошейник? Он же не поймет, что мне в ошейнике страшно и что я действительно испугалась своей беспомощности. А если бы мне нужно было защитить нас обоих? Вдруг бы кто-то решил, что можно уничтожить не только дорогую мне картину, но и Михаила?
Внизу зазвучали взволнованные голоса, а я подскочила с кровати, сгребла разбросанные вещи и бросилась в ванную. Наскоро приведя себя в порядок, отважилась высунуть нос на лестницу. В гостиной уже собралась знакомая компания, только без Стриженного. Суровый ведьмак Хан стоял перед картиной и хмуро на нее взирал. Иса со Стереговым – в центре комнаты. Батист расхаживал туда-сюда между ними.
– Я ему башку оторву! – выругался он приглушенно, но тут же вскинул голову и встретился со мной взглядом.
Остальные тоже меня заметили.
– Это снова мы, – попытался смягчить атмосферу всеобщего напряжения Иса улыбнувшись, но Хан при этом так на меня посмотрел, что ноги осязаемо приморозило к полу, и я поежилась.
– Иди в спальню, – недовольно приказал Стерегов, и я прикрыла глаза, будто от пощечины.
Препираться с ним и отстаивать свое достоинство не время. И я, развернувшись, выполнила приказ. Но, переступив порог, тут же опустилась на пол и обняла коленки, вжавшись спиной в дверной проем.
– Ну что ты там бровями водишь? – громко спросил Батист. – Это Сааг, что там еще думать?!
– Вряд ли, – тихо заметил Хан, вздыхая.
Не хватает кислорода. А значит он следовал путем огня и искал источник его питания. Интересно, и куда огонь его завел? Со мной вряд ли поделятся такой информацией.
– Я ничего не чувствую. – А это сказал Иса. – Будто не было тут никого.
– Пожарка не сработала, – мрачно заметил Стерегов.
И казалось, что это его напряжение про меня. Они что, правда думают, что это я?
– Хотели бы тебя убить – подожгли бы что-то по-настоящему, – бурчал Батист.
– Ну это понятно. – Судя по тому, как изменилось эхо голоса Хана, он отвернулся от выгоревшей картины.
Непродолжительная тишина дала понять, что в моем присутствии он больше ничего не расскажет.
Я вжала голову в плечи. Ну почему вдруг стало так важно, чтобы мне тут кто-то поверил? Они уже нацепили на меня ошейник, как на преступную ведьму. Только стало вдруг физически больно. В грудь будто кусок льда положили, и он обжег внутренности. Я сжалась, пытаясь перетерпеть, и прикрыла глаза. Меня вдруг коснулись и, не успела я дернуться, подхватили на руки.
– Что такое? – тихо спросил Стерегов, вскинув меня к груди и коротко прижав к себе. – Тебе плохо?
– Это – не я. – Голос дрогнул, хоть я и пыталась заявить об этом твердо.
– Я знаю. – Он вернул меня на кровать и выпрямился. – Твои шмотки вернули. Собираемся и едем.
– Куда? – растерялась я.
– Ты хотела к врачу. Я тебе устроил встречу.
– Я сама…
– Рот закрой, – беззлобно приказал он. – Ты не будешь себя лечить.
– Я буду спорить с твоими врачами, тебе будет стыдно, – процедила я.
– Плевать. Спорь, сколько влезет.
– Мне неприятно, что ты мной командуешь перед друзьями, – проследила я за ним, когда он направился из спальни.
Михаил даже глазом не моргнул. А когда вернулся с моими вещами в пакете, зыркнул на меня недовольно.
