– Ну слава Богу, – произнес Стефан Арсентьевич, протирая платком вспотевший лоб.
– Вот Бог ваш тут, уважаемый товарищ Стефан Арсентьевич, совсем ни причем. Накладная где? Мешки все на месте? Уверены? – строго сказал Константин Тимофеевич.
– Не знаю, – пожав плечами, осторожно ответил Стефан Арсентьевич.
– Так залезайте в вагон, и пересчитывайте мешки, пока мы с этим «зайцем» разбираться будем, и не дай, ваш Бог, хоть одного мешка не будет хватать, – сказал Константин Тимофеевич и посмотрел на малыша.
Стефан Арсентьевич перекрестился и что-то тихо пробормотал себе под нос.
Первым в вагон поднялся Виктор Александрович и подал руку Стефану Арсентьевичу.
– Эй… уполномоченный, ребетёнка то давай сюда, – крикнул Савченко.
– Ты мне покомандуй еще, – возмутился Виктор Александрович.
– Он прав, надо с ним что-то решать и чем быстрее, тем лучше, – поддержал Константин Тимофеевич.
Виктор Александрович взял малыша и протянул его Константину Тимофеевичу.
– Не, не, не. Я этим управлять не умею. Савченко бери безбилетника и идем, надо в Оренбург позвонить, что такой ценный груз сейчас им доставим, – Константин Тимофеевич пошел быстрым шагом.
– А как доставлять то будем, это же не посылка? – Савченко старался не отставать.
– Вот ты и доставишь, – ответил, не поворачиваясь Константин Тимофеевич.
– Что значит я? – Савченко застыл на месте.
Павел продолжал идти, не обращая внимания на вопрос.
– Ты чей будешь то? – спросил Савченко у ребенка.
Малыш, на каком-то понятном только для него языке, что-то пролепетал.
– Понятно с тобой всё, – сказал Савченко малышу, а потом крикнул Константину Тимофеевичу вслед, быстро уходящему вперед: «Константин Тимофеевич!»
– Савченко, догоняй, – не оборачиваясь ответил Константин Тимофеевич.
Пока Савченко тяжело дыша, добрался до единственной скамейки, стоявшей на перроне, Константин Тимофеевич уже звонил по телефону объясняя кому-то о происшествии.
– Маленький, а тяжелый какой, – сажая ребенка и поставив винтовку рядом, сказал Савченко буквально рухнув на скамейку.
– Ты давай, Савченко, не расслабляйся, минут через пятнадцать – двадцать, почтовый пройдет Московский, стоять будет минуту, я договорился, – сказал Константин Тимофеевич, подходя к мужчине.
– И как я с ним, и куда потом там? – Савченко был озабочен.
– Да здесь часа полтора от силы ехать, к начальнику станции подойдешь, там тебя будут ждать, отдашь и назад, – пояснил Константин Тимофеевич.
– А назад как? – не унимался Савченко.
– Ножками, ножками Савченко, – Константин Тимофеевич рассмеялся и зашел назад в помещение.
Савченко задумался, прикидывая сколько времени ему понадобиться на обратный путь.
– Вот свалился же ты на мою голову, – Савченко достал из кармана шинели сахар, завернутый в платок и один кусочек протянул малышу.
Малыш схватил двумя ручками сахар и стал жадно его обсасывать.
– Ты хоть знаешь, как тебя зовут то? – спросил Савченко погладив малыша по голове.
Тот, не отрываясь от приятного занятия покачал положительно головой.
– Ну и как тебя зовут? – спросил Савченко.
– Масусечка, – ответил малыш, и продолжил облизывать сахар.
– Марусечка? – удивился Савченко: «Так ты же вроде как парень?».
– Масусечка, – повторил малыш, строго посмотрев на мужчину.
– Ну ладно, ладно, серьёзный какой. Мне оно то без разницы, это тебе с этим жить, надеюсь мамка твоя знала, когда тебе имя чудное давала, – пожал плечами Савченко.
