– Все остришь?! – незлобно фыркнула Несса, оценивающе разглядывая Кэсси, на которой была темно-синяя кофта и синие джинсы. – Как дела, детка? Выходные как прошли? Надеюсь, дала Мике? Этот кудрявый пес так и зарится на твою юную плоть. Тот еще самец!
Щеки вспыхнули, и Кэсси тут же осмотрелась. Вроде бы все сидели далеко друг от друга, да и пара еще не началась. Внизу на помосте за широким столом восседал преподаватель. Он что-то помечал в блокноте. Студентов было мало не только в ее группе, но и во всем колледже. Из Элькарона шел большой отток людей, вот и редели ряды во всех организациях. Пустые столы, недобор кадров, некоторые преподаватели совмещали позиции и вели по несколько дисциплин. Когда-то это должно измениться. Или закончиться.
В аудитории было тихо, ребята спокойно готовились к занятиям, рассказывая друг другу, как провели выходные. Но большинство молчали.
– Несса, ты ненормальная!
От стыда Кэсси опустила голову. Мика не парень ее мечты, она в него даже не была влюблена. Она просто придумала образ и лелеяла его в душе. Парней вокруг было мало, а хороших – катастрофически мало. В ее группе их вообще не было, только девушки.
– Ладно, как там твой братец поживает? Не скучает? Может, он тебе передал записку для меня? Нет? Имя-то мое он хоть помнит? – Несса чуть помолчала, потом выдала: – Ты знала, что твой брат кобель?
Кэсси удивленно посмотрела на Нессу:
– Сама с ним разбирайся. И называть его кобелем в твоем положении – глупо. Ты сама виновата в том, что он холоден к тебе. Ты слишком доступная.
Несколько секунд Несса хлопала светло-карими глазами, разглядывая недовольное лицо Кэсси.
– Ясно. Подруга. Все.
Кэсси едва не выпалила, что они не подруги, но сдержалась. Так Нессе будет еще обиднее. Она, скорее, была хорошей знакомой, с которой Кэсси проводила часть жизни. Они вроде даже дружили в школе. Несса приходила в гости. А Кэсси у нее ни разу не была. Несса всегда мрачнела и что-то бормотала о том, что у нее не прибрано и родители будут против. Довольно часто она приходила в школу с синяками, которые прятала под одеждой и замазывала дешевым тональным кремом. Не всегда у нее это получалось, и порой преподаватели вызывали службу опеки. И ничего. Пару дней Несса ходила радостная, а потом все повторялось. Кэсси с подругами догадывались, что в ее семье не все в порядке. На попытки поговорить Несса отвечала истерикой. Потом она стала сильнее и безбашеннее. Начала гулять. Парни, поздние встречи, пропущенные уроки, неуспеваемость. «Теперь я счастлива», – сонно говорила она, кладя голову на парту после долгих прогулов.
Кэсси за все обучение только два раза видела мать Нессы, первый – когда та пришла по вызову к директору, и то мельком. Худая женщина с опухшим лицом, в потертой и дырявой одежде. «Алкашка», – шептали подруги Кэсси.
Осуждали ли они Нессу? Нет. Жалели? Да, но Несса не разрешала. Тема семьи для нее была табу.
Несса испортилась, как только ей стукнуло четырнадцать лет. Ни Кэсси, ни другие подруги ей не смогли помочь.
Она помогала себе сама. Как могла.
Но все же однажды и Кэсси кое-что смогла сделать. Тогда она видела мать Нессы второй раз. В тот холодный мартовский день, помнила Кэсси, она боялась опоздать, боялась упустить Нессу.
Но, судя по всему, она ее все же упустила. Тогда она села в машину и сделала так, как сказала ее мама. Поехала с мужчиной. Кэсси помнила то чувство сокрушенности и безысходности. Она смотрела вслед машине, которая увезла Нессу. На следующий день она пришла в школу как ни в чем не бывало. И это повторялось много раз.
