– Осталось недолго, Джим, – произнес один из них. – Недель через шесть тебе все это наскучит, и ты будешь проклинать того, а точнее ту, кто выдумал медовые месяцы.
Джим Бенсон вытянул длинные ноги, устраиваясь в кресле, и что-то проворчал в качестве возражения.
– Никогда этого не понимал, – продолжал Уилфред Карр, зевая. – Такое мне не по нутру: на себя-то вечно денег не хватает, что уж говорить о двоих. Будь я богат, словно Крез, быть может, я придерживался бы иного мнения.
В последних словах заключался особый смысл, поэтому кузен предпочел воздержаться от ответа. Он продолжил смотреть в окно и медленно курить.
– Я не так богат, как Крез… или ты, – подытожил Карр, наблюдая за ним из-под прищуренных век, – я устремляю свою одинокую лодку по реке Времени и, привязывая ее у дверей то одного, то другого приятеля, вкушаю их обеды.
– Будто в Венеции, – заметил Джим Бенсон, по-прежнему глядя в окно. – Вот и славно, Уилфред, что у тебя есть эти двери, обеды… и друзья.
Карр хмыкнул.
– А все-таки, если серьезно, Джим, – медленно произнес он, – повезло тебе, очень повезло. Будь на свете девушка лучше Олив, хотел бы я на нее посмотреть.
– Да, – тихо согласился его собеседник.
– Она необыкновенная, – продолжал Карр, уставившись в окно. – Добрая, нежная. Думает, что ты – сочетание всех возможных добродетелей.
Он искренне и весело рассмеялся, но Бенсон промолчал.
– При этом она четко различает, что хорошо, а что – плохо, – задумчиво добавил Карр. – Знаешь, мне кажется, что если бы она узнала, что ты совсем…
– Что «совсем»? – с ожесточением переспросил Бенсон, поворачиваясь к нему. – Что «совсем»?
– …не такой, каким кажешься, – закончил его кузен с ухмылкой, которая противоречила словам, – думаю, она бы тебя бросила.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – тихо предложил Бенсон. – Твои шутки порой не отличаются хорошим вкусом.
Уилфред Карр поднялся и, взяв кий со стойки, сделал парочку излюбленных ударов.
– Единственное, о чем я в данный момент могу говорить, так это о своих финансах, – медленно произнес он, огибая стол.
– Давай поговорим о другом, – резко повторил Бенсон.
– А эти две темы связаны, – заметил Карр и, положив кий, присел на краешек стола и поднял взгляд на кузена.
Последовала долгая пауза. Бенсон выбросил окурок сигары в окно и откинулся на спинку кресла, прикрыв веки.
– Понимаешь, о чем я? – наконец спросил его Карр.
Бенсон открыл глаза и кивнул в сторону окна:
– Хочешь отправиться вслед за сигарой?
– Ради твоего же блага я бы предпочел уйти обычным путем, – невозмутимо отвечал Уилфред. – Если я выйду через окно, люди начнут задавать разные неудобные вопросы, а ты ведь знаешь, я человек разговорчивый.
– Пока речь не заходит о моих деньгах, – возразил Бенсон, с видимым усилием сдерживаясь, – можешь говорить, сколько тебе угодно.
– Я в затруднительном положении, – медленно произнес Карр, – чертовски затруднительном. Если в течение двух недель не раздобуду полторы тысячи, то буду вынужден подыскивать новое жилье, причем лучше бесплатное.
– И что изменится? – спросил Бенсон.
– Комфорт будет не тот, – пояснил кузен, – да и адрес похуже. А если серьезно, Джим, одолжишь мне полторы тысячи?
– Нет, – коротко ответил Бенсон.
Карр побледнел.
– Это спасло бы меня от разорения, – хрипло произнес он.
– Я тебе так часто помогал, что мне надоело, – заявил Бенсон, поворачиваясь к нему лицом. – Все было без толку. Если запутался – сам и выбирайся. Не будешь в следующий раз направо и налево раздавать расписки.
