Вернувшись к плите и помешивая овсяную кашу в кастрюльке, Диана продолжила:
– И нужно уточнить, как именно будет проходить сдача экзаменов и выдача аттестата. Мы обсудили только то, что тебе нужно нагнать всю программу, заполнить пробелы и, после нескольких контрольных и прочего, сдашь экзамены. Так что нужно будет всё это обсудить с репетитором. Хороший он, кстати. Мне его Алёна порекомендовала. У неё сын, Саша, постоянно недомогает, вот она иногда и нанимает его, чтобы нагнать пропущенное.
Милана перевела взгляд на окно и произнесла:
– М-хм.
Голубизна и солнечность утра затягивали Милану – они казались нереальными, чужими, как иная планета; а голоса детей и лай собаки казались абстрактными и перетекающими, словно вода на качающемся судне.
Диана поставила тарелку перед сестрой. Овсянка с нарезанными бананом и курагой, а в центре было присыпано корицей. Как Милана любила. Как Анна любила. Как они часто завтракали, когда Анна ночевала у Миланы, или Милана у Анны.
Милана смотрела на тарелку и не шевелилась. Диана смотрела на макушку сестры и опущенное бледноватое лицо, но не видела глаз.
– Чай? – предложила Диана.
– М-хм, – произнесла в ответ Милана и взяла ложку.
Пока она медленно перемешивала овсянку, Диана заварила зелёный чай в прозрачном чайничке. Поставив его и две кружки, она села с другой стороны углового диванчика, а между сёстрами остался пустой угол.
На кружке Миланы был нарисован знак бесконечности и над ним было написано жирными буквами: BFF2; а вокруг и по всей кружке красовались сердечки и звёздочки.
Диана не знала английский, только несколько слов и она произносила их так, что едва можно было распознать в них слова; и, конечно, она не знала аббревиатур. Милана ей пару раз говорила, что значит эта аббревиатура на кружке, но каким-то чудесным образом это каждый раз убегало из её головы. И Диана не понимала, что это напоминание, словно ножом по сердцу. Но Милана никак этого не показала – только нож, со всплеском страданий вынимаясь из сердца, сверкнул холодом в глазах и брызгами душевной боли.
– Знаешь, – сказала Диана. – Я могу и не ехать.
– Нет, – сказала Милана. Она съела первую ложку и не испытала удовольствия от вкуса. – Езжай. – Она подняла взгляд и слабо улыбнулась. – Я в порядке, правда. Просто не выспалась. И это всего лишь на выходные.
– Да, – сказала Диана. Но лёгкое переживание висело на лице. Иногда Милана казалась почти нормальной, хоть и грустной, и немного рассеянной. Но иногда, она будто снова падала в яму. Диане это не нравилось, ей казалось, что пора было уже прийти в норму. – Ты уверена?
– Да, – ответила Милана. – Ты же обещала Славе.
Диана вздохнула, и сказала:
– Да, обещала. Ну и, раз ты уверена.
Милана кивнула, ещё одна улыбка, и чтобы доказать, что ей сегодня лучше она выпрямилась и начала есть.
После завтрака и болтовни Дианы о её возлюбленном, с которым она едет на концерт его любимой группы в соседний город, Милана отправилась в душ.
*
После долгого душа, Милана проводила Диану, нагруженную сумками, закрыла дверь и выдохнула. Пока она пила воду на кухне, через открытое окно она услышала мужской голос у подъезда:
– Ох, Дия! Давай помогу! Ты чего не попросила-то? Я бы поднялся.
– Ох, Слава! – с добротой передразнила Диана. – Я тебе не соломинка, не сломаюсь. – И послышался скрип старой скамейки от тяжести сумок.
– Иди сюда, красавица, – сказал Слава. И послышалось кокетливое хихиканье Дианы.
